Сальватор
Шрифт:
– Их дам ей я, – сказал Сальватор.
– Вы? – воскликнул Петрюс, едва не придя в ужас от уверенности, с которой были произнесены эти слова, и готовый уже поверить в то, что Сальватор сошел с ума.
– Конечно, я.
– Но откуда же вы их возьмете?
– Вас это не должно беспокоить. Главное, что я их найду.
– О! Друг мой, признаюсь, что пока я их не увижу, я не…
– До чего же вы недоверчивы, Петрюс. Хотя у вас уже был предшественник: святой Фома! Что ж, как и святой Фома, вы сами увидите.
– Когда же?
– Завтра.
– Завтра я увижу пятьсот тысяч франков?
– Уложенных в десять пачек, чтобы избавить Регину от необходимости делить их на пачки. В каждой из пачек будет, как и указано, по десять банкнот достоинством в пять тысяч франков каждая.
– Но, – пробормотал Петрюс, – это ведь будут не настоящие деньги.
– Э! Да за кого вы меня принимаете? – спросил Сальватор. – У меня нет ни малейшего желания, чтобы этот человек отправил меня на галеры. Это будут красивые настоящие банкноты по пять тысяч франков. Красного цвета. И на каждой из них будет написано: Подделка карается смертной казнью.
– Я готова, – сказала, войдя в комнату, одетая для прогулки Фрагола.
– Ты помнишь, что должна сказать?
– «Верни госпоже де Моранд ее изумруды и банкноты. Положи на место свои бриллианты и деньги. А завтра в указанное время подай условный сигнал».
– То есть?
– То есть поставь зажженную свечу в последнем окне своего павильона.
– А? – со смехом сказал Сальватор. – Вот что значит быть женой комиссионера! Вот так выполняются поручения людей. Лети, моя голубка, из ковчега, лети!
И Сальватор проводил Фраголу взглядом, полным любви.
А Петрюс готов был поцеловать ножки, которые, казалось, летели принести его подружке такую радостную весть.
– Ах, Сальватор, – воскликнул Петрюс, бросившись в объятия друга, когда за Фраголой закрылась дверь, – как мне отблагодарить вас за услугу, которую вы мне оказываете?
– Забыть о ней, – ответил Сальватор, нежно и мягко улыбнувшись.
– И все же, – настаивал Петрюс, – не могу ли я быть вам чем-нибудь полезным?
– Абсолютно ничем, друг мой.
– Скажите хотя бы, что я должен буду делать.
– Сохранять полное спокойствие.
– Где же?
– Где хотите. Дома, к примеру.
– О, я не смогу!
– Тогда пойдите прогуляйтесь. Хотите пешком, хотите верхом. Съездите в Бельвиль, в Фонтене-о-Роз, в Бонди, на Монмартр, в Сен-Жермен, в Версаль. Гуляйте везде, где хотите, но только не на бульваре Инвалидов.
– А как же Регина?
– Фрагола полностью успокоит Регину. И я уверен в том, что, будучи гораздо благоразумнее вас, она останется дома.
– Сальватор, это какой-то сон!
– Да, кошмарный сон. Но будем надеяться, что он закончится много лучше, чем начался.
– И вы говорите, что завтра я увижу пятьсот тысяч франков банкнотами?
– В котором часу я смогу застать вас дома?
– О! Да когда вам будет угодно. Если нужно, я смогу просидеть дома весь день.
– Хорошо! Но вы ведь только что сказали, что не сможете долго оставаться на одном месте.
– Вы правы. Я сам уже не знаю, что говорю. Тогда, если хотите, дорогой Сальватор, мы увидимся с вами завтра в десять часов утра.
– Да, завтра, но в десять вечера.
– Разрешите мне покинуть вас? Я должен подышать воздухом: я задыхаюсь!
– Подождите. Я тоже собираюсь уйти. Мы выйдем из дома вместе.
– О! Бог мой! Бог мой! – сказал Петрюс, взволнованно размахивая руками. – Проснулся ли я? Не сон ли все это? Мы спасены!
И он глубоко и шумно втянул в себя воздух.
А тем временем Сальватор ушел в спальню. Там он достал из потайного ящичка в столике из красного дерева лист бумаги с двойной печатью, покрытый мелким почерком, и положил его в нагрудный карман своей бархатной куртки.
Молодые люди быстро спустились по лестнице, поручив Роланду охранять дом.
У дверей дома Сальватор протянул Петрюсу руку.
– Разве нам не по пути? – спросил тот.
– Думаю, что нет, – сказал Сальватор. – Вы, по всей вероятности, пойдете на улицу Нотр-Дам-де-Шам, а я, несомненно, на улицу Офер.
– Что? Вы идете?..
– На работу, – со смехом сказал Сальватор. – Давно уже кумушки с рынка меня не видели, и они, должно быть, беспокоятся за меня. Кроме того, должен вам признаться, что мне надо выполнить одно-два поручения для того, чтобы набрать указанную сумму в пятьсот тысяч франков.
И Сальватор с улыбкой на устах махнул на прощанье Петрюсу. Молодой художник, уйдя в размышления по поводу того, что недавно произошло, побрел в направлении улицы Нотр-Дам-де-Шам.
Поскольку делать нам в мастерской художника нечего, проследуем за Сальватором. Но не на улицу Офер, как он сказал Петрюсу, поскольку он туда и не собирался идти, а на улицу Варен, где расположена контора достойного нотариуса, которого мы уже имели честь представить вам под именем Пьера-Никола Баррато.
Глава XCV
Нотариус, утаивший ипотеку
Нотариусы очень похожи на цыплят. С той лишь разницей, что цыплят люди съедают, а нотариусы пожирают людей. Следовательно, существуют хорошие и плохие нотариусы, как существуют хорошие и плохие цыплята.
Господин Баррато принадлежал к числу плохих нотариусов: он был плохим в самом полном понимании этого слова. Он был тем более плохим, что имел в предместье Сен-Жермен репутацию неподкупного человека, и эта репутация могла сравниться только с той, которой пользовался в Ванвре достопочтеннейший господин Жерар.