Сальватор
Шрифт:
И уже не раз вставал вопрос о том, чтобы в награду за эту честность сделать его мэром, депутатом, государственным советником или чем-то вроде этого.
Мэтру Баррато очень покровительствовал господин Лоредан де Вальженез. Он использовал все свое влияние на министра внутренних дел для того, чтобы сделать его кавалером ордена Почетного легиона. Всем было известно, что влияние это было огромным. И поэтому он добился своего. И достойный нотариус был награжден крестом, к огромному негодованию его клерков, которые, смутно догадываясь о том, что он заложил некое здание, владельцем которого не являлся, обвиняли его между собой в установлении ипотеки над чужим имуществом и иронически прозвали своего достойного патрона нотариусом, утаившим ипотеку.
Обвинение это не было абсолютно справедливым, поскольку в юриспруденции установление ипотеки над чужим имуществом, выдаваемым за свое, означает продажу одновременно двум разным покупателям одного и того же принадлежащего вам имущества. Мэтр Баррато, довольно опытный в столь скандальных делах, не был прямо замешан в этом преступлении: он установил ипотеку над тем, что ему вовсе не принадлежало. Добавим также, что в то время, когда он совершил этот мелкий грешок, он был не нотариусом, а старшим клерком. Что совершил он этот проступок лишь для того, чтобы открыть свою контору. Что, купив практику на приданое жены, он возместил ей все расходы и с помощью надежных и подлинных квитанций уничтожил все следы первичного преступления. И таким образом это прозвище «нотариус, утаивший ипотеку», которое дали своему патрону клерки мэтра Баррато, было вдвойне неверным. Но надо что-то прощать этим молодым людям, на которых красная ленточка действовала точно так же, как на быка красный плащ тореадора.
И именно к этой сомнительной личности, в приложении к которой любой эпитет не будет преувеличением, направлялся Сальватор.
Он пришел в тот момент, когда мэтр Баррато провожал некоего древнего кавалера ордена Святого Людовика, перед которым он сгибал спину самым подобострастным образом.
Увидев Сальватора на месте своего благородного клиента, перед которым он так почтительно кланялся, мэтр Баррато бросил на комиссионера презрительный взгляд, в котором явственно читался вопрос: «Это еще что за нищий?»
Потом, видя, что Сальватор не понял этого презрительного немого вопроса, мэтр Баррато повторил вопрос вслух, обращаясь к одному из своих клерков и проходя мимо Сальватора, даже не поприветствовав его:
– Что нужно этому человеку?
– Я хотел бы переговорить с вами, мсье, – ответил комиссионер.
– Вам поручили передать мне какое-нибудь письмо?
– Нет, мсье. Я пришел переговорить с вами лично.
– По личному вопросу?
– Да.
– Собираетесь заключить договор в моей конторе?
– Просто поболтать с вами.
– Скажите моему старшему клерку то, что вы хотели бы сказать мне, друг мой. Это одно и то же.
– Я могу сказать это только вам лично.
– Тогда придите в другой день. Сегодня у меня нет на вас времени.
– Прошу простить, мсье, но я должен поговорить с вами об этом деле именно сегодня, и ни днем позже.
– Со мной лично?
– Да, лично с вами.
Твердый тон, с которым произнес эти несколько вышеупомянутых слов Сальватор, несколько заинтриговал мэтра Баррато.
Поэтому он удивленно обернулся, словно, смирясь с судьбой, не сделав, однако, Сальватору знак пройти в его кабинет.
– Ну, так что же вам от меня нужно? – спросил он. – Изложите ваше дело в нескольких словах.
– Это невозможно, мсье, – сказал Сальватор. – Мое дело не из тех, о которых можно говорить между двумя дверьми.
– Надеюсь, что вы по крайней мере будете кратки?
– Мне нужно четверть часа на то, чтобы переговорить с вами. Но я не знаю, решитесь ли вы через пятнадцать минут сделать то, что мне нужно.
– Но в таком случае, друг мой, если то, о чем вы собираетесь меня просить, так сложно…
– Оно сложно, но исполнимо.
– Вот как! Но вы очень настойчивы!.. Известно ли вам, что у такого человека, как я, каждая минута на счету?
– Это верно. Но я заранее обещаю вам, что вы не пожалеете о том, что потеряете со мной время. Я пришел от господина де Вальженеза.
– Вы? – удивленно спросил нотариус, глядя на Сальватора так, словно хотел спросить: «Какое дело может быть у этого комиссионера с таким человеком, как господин де Вальженез?»
– Я, – ответил Сальватор.
– Тогда пройдем в мой кабинет, – сказал мэтр Баррато, побежденный настойчивостью Сальватора. – Хотя я и не понимаю, какая может существовать связь между господином де Вальженезом и вами.
– Сейчас вы все поймете, – сказал Сальватор, входя вслед за мэтром Баррато в его кабинет и закрывая за собой дверь, отделяющую его от помещения конторы.
Услышав звук закрываемой Сальватором двери, нотариус обернулся.
– Зачем вы закрыли дверь? – спросил он.
– Затем, что не хочу, чтобы ваши клерки услышали то, что я вам сейчас скажу, – ответил Сальватор.
– Это, значит, такая тайна?
– Сейчас сами оцените.
– Гм! – произнес мэтр Баррато, поглядев на комиссионера с некоторым беспокойством и направившись к своему креслу за столом подобно тому, как артиллерист прячется за лафет своей пушки.
Затем, после безрезультатного поиска ответа, нотариус сказал:
– Говорите.
Сальватор осмотрел комнату, увидел стул, пододвинул его к столу и сел.
– Вы садитесь? – удивленно спросил нотариус.
– Я ведь уже говорил вам, что разговор продлится добрых четверть часа, не так ли?
– Но я не приглашал вас сесть.
– Я знаю. Но мне показалось, что вы просто забыли это сделать.
– С чего это вы взяли?
– Вот кресло, в котором сидел только что ушедший отсюда человек.
– Но этим человеком был господин граф де Нуартер, кавалер ордена Святого Людовика.
– Возможно. Но ведь в Кодексе записано: «Перед лицом закона все французы равны». Я такой же француз, как и господин граф де Нуартер, а может быть, и еще лучший француз, чем он. Поэтому я и сел, как он. А поскольку мне всего тридцать четыре, а ему семьдесят, я сел на стул, вместо того чтобы усесться в кресло.