Сальватор
Шрифт:
– Ох-ох! – произнес нотариус. – Вы, несомненно, рехнулись, молодой человек.
Но Сальватор, словно не слыша его слова, продолжил:
– Завтра, к девяти часам утра, – Сальватор произносил каждое слово медленно и с нажимом, – мне будут нужны пятьсот тысяч франков. Вы слышите?
Нотариус сокрушенно покачал головой, словно говоря: «Бедный парень, у него нет ни гроша!»
– Вы поняли, что я сказал? – повторил Сальватор.
– Но послушайте, мальчик мой, – сказал мэтр Баррато, еще не поняв до конца цели визита Сальватора и того, каким образом тот может добиться своего, но уже смутно чувствуя огромную опасность для себя, которая таилась под флегматичным видом молодого человека. – Как это вам могло прийти в голову, что, пусть даже в память о вашем отце, к которому я питал чувство дружбы и глубокого уважения, я, бедный нотариус, смогу одолжить вам подобную сумму?
– Вы правы, – возразил Сальватор, – я неточно выразился. Мне следовало бы употребить понятие «возвращение долга». Но ничего, это дело поправимое. Итак, повторяю: я пришел затем, чтобы потребовать от вас пятьсот тысяч франков в качестве возвращения мне долга.
– Возвращения долга?.. – дрожащим голосом переспросил мэтр Баррато, начавший понимать, почему маркиз де Вальженез запер за собой дверь.
– Да, мсье, в качестве возвращения долга, – в третий раз, еще более суровым тоном произнес Сальватор.
– Но что вы хотите этим сказать? – спросил глухим голосом, с трудом выговаривая каждое слово, нотариус, лоб которого покрылся испариной.
– Слушайте внимательно, – сказал Сальватор.
– Слушаю, – ответил нотариус.
– Семь лет тому назад мой отец маркиз де Вальженез, – произнес Сальватор, – пригласил вас к себе…
– Семь лет! – машинально повторил нотариус.
– Черт возьми, это было одиннадцатого июня 1821 года… Сосчитайте сами.
Нотариус ничего не ответил и явно не собирался считать года. Он ждал, что будет дальше.
– Вызвал он вас для того, – продолжал Сальватор, – чтобы вручить вам завещание, в котором он признавал меня своим законным сыном и единственным наследником.
– Это ложь! – воскликнул нотариус, лицо которого позеленело от страха.
– Я читал это завещание, – продолжил Сальватор, сделав вид, что не слышал восклицания мэтра Баррато. – Оно было составлено в двух экземплярах, оба из которых были написаны собственноручно моим отцом. Один экземпляр был вручен вам, а другой исчез. Я пришел к вам для того, чтобы вы сообщили мне содержание этого завещания.
– Это ложь, все это неправда! – завопил нотариус, задрожав всем телом. – Я, действительно, слышал от вашего отца о том, что он намерен был составить некое завещание. Но вы ведь знаете, ваш отец умер так внезапно, что, возможно, это завещание и было составлено им, но я его никогда от него не получал.
– Вы можете в этом поклясться? – спросил Сальватор.
– Даю вам мое честное слово! – воскликнул нотариус, подняв руку, словно произнося клятву на распятии перед судом присяжных. – Богом в этом клянусь!
– В таком случае, если вы клянетесь перед Богом, мсье Баррато, – сказал Сальватор, оставаясь внешне совершенно спокойным, – вы самый мерзкий негодяй, которого я когда-либо встречал.
– Господин Конрад! – возопил нотариус, вставая, словно желая наброситься на Сальватора.
Но тот схватил его за руку и заставил сесть в кресло, словно ребенка.
В этот момент мэтр Баррато наконец-то понял до конца, почему Сальватор запер дверь его кабинета.
– В последний раз спрашиваю вас, – сурово произнес Сальватор, – можете ли вы ознакомить меня с содержанием завещания моего отца?
– Его не существует! Я ведь уже сказал вам, что его не существует! – вскричал нотариус, затопав ногами, как упрямый ребенок.
– Ладно, мсье Баррато, – сказал Сальватор. – Я допускаю на минуту, но всего лишь на минуту, что вы не были ознакомлены с содержанием этого документа.
Нотариус облегченно вздохнул.
Глава XCVI
В которой мэтр Пьер-Никола Баррато изучает под руководством Сальватора Гражданский кодекс и Уголовный кодекс
Облегчение, которое испытал в моральном и физическом плане достойный мэтр Баррато, не было продолжительным, поскольку почти сразу же Сальватор снова начал говорить.
– Скажите, – продолжил Сальватор, – какое наказание ожидает судейского, который уничтожил завещание?
– Не знаю. Не помню, – сказал нотариус, закрывая глаза, чтобы не встречаться взглядом с испепеляющим взором молодого человека.
– Ладно, – сказал Сальватор и протянул руку к книге, обрез которой включал пять различных цветов. – Если вы этого не знаете, я вам скажу. Если не помните, придется освежить вашу память.
– О! – живо возразил нотариус. – Это лишнее.
– Прошу прощения, – сказал Сальватор, беря в руки Кодекс, – это, напротив, необходимо. Впрочем, это не займет много времени: даже не будучи нотариусом, я прекрасно изучил эту книгу, и мне потребуется всего лишь несколько секунд для того, чтобы найти в ней то, что нужно. Статья 254 Уголовного Кодекса, том III.
Мэтр Баррато попытался было остановить Сальватора, поскольку он, так же как и молодой человек, прекрасно знал указанную статью. Но Сальватор отвел руку нотариуса, пытавшегося забрать Кодекс, и, найдя нужную ему статью, произнес:
– Статья 254. Вот она. Гм! Слушайте внимательно!
Совет был лишним, поскольку нотариусу ничего другого делать не оставалось.
– «Что же касается похищения, уничтожения, утаивания документов, вещественных доказательств или же других бумаг, книг, актов или документов, находящихся в архивах, в канцеляриях судов или переданных на хранение в юридические органы либо врученных соответствующим представителям правосудия, то виновные в небрежном их хранении чиновники суда, архивариусы, нотариусы либо другие лица, которым указанные документы переданы на хранение, наказываются лишением свободы на срок от трех месяцев до одного года и штрафом в размере от ста до трехсот франков».