Сальватор
Шрифт:
Лицо нотариуса выражало все возрастающее удивление.
Наконец, словно обращаясь к самому себе, он сказал:
– Что ж, это, вероятно, какое-то пари. Излагайте, что у вас, молодой человек.
– Вот именно! Я поспорил с одним из моих приятелей, что у вас хватит сострадания на то, чтобы предоставить мне за сутки ту сумму, которая мне необходима.
– А, вот оно что, – сказал мэтр Баррато с той презрительной усмешкой, которая появляется на губах деловых людей, когда они слышат некоторые предложения, кажущиеся им наглыми.
– Именно то, – сказал Сальватор. – И, поверьте, вы сами виноваты в том, что мы не заговорили об этом раньше. Я ведь только и просил, что разрешения говорить.
– Понимаю.
– Итак, я поспорил, что…
– И вы были неправы.
– Что вы предоставите в мое распоряжение ту сумму, которая так необходима моему другу.
– Дорогой мой, у меня в данный момент нет свободных денег.
– О, вы знаете, что когда у нотариусов нет денег, они их достают.
– И когда они у меня есть, я даю их в долг под недвижимость и первые ипотеки. У вас есть незаложенная недвижимость?
– У меня, по крайней мере в данный момент, у меня нет ни пяди земли.
– Так какого же черта вы сюда пришли?
– Чтобы сказать вам об этом.
– Друг мой, – сказал мэтр Баррато, призывая на помощь всю свою величавость, которую только мог показать, – прошу вас, давайте покончим с этой шуткой. Мои клиенты – люди осторожные и разумные, и они не станут одалживать деньги первому встречному.
– Но я и не прошу у вас деньги ваших клиентов, – ответил Сальватор, на которого явно не произвело впечатления все выказываемое перед ним достоинство.
– Может, вы хотите получить мои собственные деньги? – спросил нотариус.
– Именно их.
– Милейший, да вы с ума спятили.
– Почему вы так решили?
– Нотариусам запрещено использовать их собственные средства.
– Что вы говорите? – произнес Сальватор. – Нотариусам запрещено делать многое из того, что они все же делают.
– Ну и нахал! – сказал на это мэтр Баррато, вставая и направляясь к шнуру звонка.
– Начнем с того, что я не плут, – произнес Сальватор, вытянув руку и преградив ему дорогу. – А потом, поскольку я еще не сказал вам того, что намеревался сказать, будьте любезны вернуться на место и выслушать меня.
Мэтр Баррато посмотрел на комиссионера пылающим взором. Но во всем облике посетителя, в его позе, в его лице, в его взгляде была такая сила и право приказывать, словом, такая схожесть с отдыхающим львом, что нотариус уселся в свое кресло.
Но сев на место, нотариус поджал губы. Было очевидно, что он готовился нанести удар, который противник вряд ли мог отразить.
– Действительно, – сказал он, – вы не сказали мне, каким образом вы имеете отношение к господину Лоредану де Вальженезу.
– Вас явно подводит память, достойный мэтр Баррато, – ответил Сальватор. – Я никогда не говорил вам, что прибыл сюда от имени господина Лоредана де Вальженеза.
– Вот как?!
– Я сказал вам, что пришел от имени господина де Вальженеза. И все.
– Мне кажется, что это одно и то же.
– Да. Если не считать, что речь идет о совсем противоположном.
– Объяснитесь, я что-то начинаю уставать.
– Имею честь повторить вам, мсье, что если мы еще и не закончили разговор, то только по вашей вине.
– Тогда давайте закончим его.
– Я только этого и желаю. Несмотря на то, что у вас, как мне кажется, великолепная память, – продолжал Сальватор, – вы, вероятно, забыли о том, что существуют два Вальженеза.
– Как это – два Вальженеза? – вздрогнув, спросил нотариус.
– Конечно, два. Одного зовут Лореданом де Вальженез, а другого Конрадом де Вальженез.
– И вы пришли от имени?..
– От имени того, кого зовут Конрадом.
– Так! Вы, значит, некогда были с ним знакомы?
– Я и теперь с ним знаком.
– Я хотел сказать: до его смерти.
– А вы уверены в том, что он умер?
Этот простой вопрос заставил господина Баррато подскочить в кресле.
– Что? Уверен ли я в этом? – воскликнул нотариус.
– Да, я спрашиваю вас об этом, – спокойно ответил молодой человек.
– Конечно же, я в этом уверен!
– Посмотрите на меня хорошенько.
– Посмотреть на вас?
– Да.
– Зачем?
– Черт возьми, я вам говорю: «Я уверен в том, что господин Конрад де Вальженез жив». Вы мне отвечаете: «Я уверен в том, что Конрад де Вальженез мертв». И тогда я вам говорю: «Посмотрите на меня хорошенько». Возможно, это снимет все вопросы?
– Но каким образом этот осмотр может снять все вопросы? – спросил нотариус.
– Все очень просто: вы убедитесь в том, что я и есть господин Конрад де Вальженез.
– Вы?! – воскликнул господин Баррато, лицо которого стало смертельно бледным.
– Я, – ответил Сальватор все с той же флегмой в голосе.
– Это ложь! – пробормотал нотариус. – Господин Конрад де Вальженез умер.
– Господин Конрад де Вальженез сидит перед вами.
За время этого короткого диалога растерянный взгляд мэтра Баррато не сходил с лица молодого человека. Было несомненно, что память нотариуса установила неоспоримое сходство. Ибо, он, прекратив разом все отрицать, избрал другую форму обращения.
– Но, – произнес он наконец, – если это действительно вы?..
– Ага! – сказал Сальватор. – Согласитесь, что это уже кое-что.
– Что это доказывает?
– Это доказывает, во-первых, что я жив, а во-вторых, что я не обманул вас, сказав, что я пришел от имени господина де Вальженеза. Поскольку господин де Вальженез – это я сам. И, наконец, это дает мне то, что уже дало: вы слушаете меня с большей вежливостью и со все возрастающим вниманием.
– Но, мсье Конрад…
– Конрад де Вальженез, – поправил его Сальватор.