Сальватор
Шрифт:
– Он мой коллега и друг, – ответил Жибасье.
– Это мне известно… Он ведь уже приглашал вас навестить его в загородном доме?
– Никогда.
– Неблагодарный! Как, в эти прекрасные летние деньки ему даже в голову не пришло пригласить друга отобедать на свежем воздухе в его замке Ванвр?
– Эта мысль ему и в голову не пришла.
– Таким образом, если представится случай наказать его за пренебрежение, оказанное по отношению к вам, вы не упустите такой возможности?
– Честно говоря, я не настолько щепетилен.
– Так вот, мне думается, что такую возможность я могу предоставить вам
– Правда?
– Господин Жерар только что назначен мэром Ванвра…
– Везет же людям, – со вздохом произнес Жибасье.
– Отлично! – терпеливо произнес Сальватор. – Вам тоже может повезти. Только надо кое-кого убить! Господин Жерар уже многих поубивал. Вы были на каторге, господин Жерар тоже должен там побывать, если не пойдет дальше. В конце концов, если вы, движимый дружбой, которую вы к нему испытываете, решите в наше время дать свежий пример дружбы, о которой говорили нам древние, и, подобно Низусу, пожелаете умереть вместе с вашим братом Еврайлом…
– Нет.
– Полагаю, это совершенно разумно. Тогда вы должны будете в точности выполнить все, что я вам сейчас скажу.
– А если я это сделаю?..
– Вы не подвергнетесь никакой опасности, помогая честному человеку совершить благое дело. Этого мало, понимаю, для столь кропотливого ума, как ваш. Но, помогая этому честному человеку в свершении доброго дела, вы сможете получить обратно те десять тысяч франков, которые считали безвозвратно потерянными.
– А, да! Те самые десять тысяч франков, которые я одолжил моему крестнику?
– Точно.
– Честное слово, вы правы! Я считал их безвозвратно потерянными!
– Так вот, они для вас не потеряны. И доказательством этому служат вот эти самые две тысячи из них, которые вы можете уже положить в карман, – Сальватор пододвинул к Жибасье две лежащие на столе тысячефранковые бумажки, – а вот и еще три тысячи, которые вы можете присоединить к двум первым.
– А на эти деньги, – спросил Жибасье, – расписки не потребуется?
– Ну, – сказал Сальватор, – вы же умный человек.
– Да, и от этого постоянно страдаю! У меня слишком богатое воображение, мсье, слишком богатое! Но продолжайте: что надо сделать? Куда ехать?
– Ехать надо в Ванвр.
– Это не так далеко.
– Вы были согласны поехать в Эйдельберг за две тысячи франков, а уж за десять тысяч в Ванвр-то вы точно поедете.
– За пять тысяч.
– За десять. Остальные пять вы получите, когда оттуда вернетесь.
– Я готов отправиться в Ванвр. Но что я буду должен там сделать?
– Сейчас скажу. В честь своего назначения на пост мэра господин Жерар дает сегодня ужин на двенадцать персон. Вас он не пригласил из опасения, что с вами гостей было бы тринадцать, а это несчастливое число.
– Я тоже заметил, что он очень суеверен, – сказал Жибасье.
– Так вот, мне кажется, что сегодня или никогда вы должны отправиться к нему и преподать ему урок хорошего тона. Как вы полагаете?
– Но… Я ничего не полагаю. Я вас не понимаю.
– Тогда попробую выразить свою мысль как можно яснее. Итак, я сказал вам, что ваш коллега господин Жерар ждет сегодня на ужин двенадцать человек. Среди них будут его заместитель, мировой судья, три-четыре муниципальных советника… Так вот, не объясняя вам причины, я хотел бы, чтобы господина
– Да как же я могу вам в этом помочь, мсье Сальватор?
– Очень просто. Господин Жерар, имея определенные обязательства перед полицией, не сможет не подчиниться приказу господина Жакаля.
– Это никак нельзя сделать.
– Хорошо, предположим, что господин Жакаль прикажет господину Жерару немедленно все бросить и прибыть в гостиницу «Черная Голова» в Сен-Клу. Господин Жерар должен будет немедленно поехать в то место, где его якобы будет ждать господин Жакаль.
– Я тоже так думаю.
– В таком случае вы все прекрасно поняли. Вы отправитесь в Ванвр к господину Жерару и прибудете туда после начала ужина. В половине седьмого. Погода стоит хорошая, ужин начнется в саду в пять часов вечера. Вы прибудете после подачи закусок. Подойдете к нему с дружелюбной улыбкой, подмигнете и скажете ему: «Дорогой коллега, наш общий хозяин господин Жакаль просит вас немедленно по делу чрезвычайной важности прибыть к нему в гостиницу «Черная Голова» в Сен-Клу».
– И это все, чего вы от меня хотите?
– Все.
– Это все кажется мне довольно простым делом. Я говорю, довольно простым, но, видимо, ошибаюсь.
– С чего вы это взяли?
– С того, что на меня падет гнев господина Жакаля… Слушайте, а нет ли более простого способа заставить господина Жерара уехать из дома?
– Поверьте, дорогой мсье Жибасье, – сказал Сальватор, – что если бы я знал другой, более простой, как вы выразились, способ, я немедленно его вам предложил бы. Но тот, который я вам предлагаю, кажется мне самым действенным. Поскольку, заметьте, речь идет не только о том, чтобы заставить господина Жерара уехать, но и о том, чтобы он отсутствовал в течение двух часов. А три четверти часа на то, чтобы доехать из Ванвра в Сен-Клу, полчаса на то, чтобы понапрасну прождать там господина Жакаля, три четверти часа на обратную дорогу, – это ровно те самые два часа, которые мне нужны.
– Больше не будем об этом, мсье Сальватор. Все будет сделано, как вы хотите. Хотя, честно говоря, мне не улыбается принимать на себя гнев моего шефа.
– Вы можете избежать его.
– Каким же образом?
– Самым простым. Вы поедете с господином Жераром в Сен-Клу, сделаете вид, что тоже озабочены отсутствием там господина Жакаля. Затем, по прошествии получаса, рассмеетесь господину Жерару в лицо и скажете: «Ну, дорогой мсье Жерар, как вам понравилась шутка, которую я с вами сыграл? Ха-ха-ха! – Какая еще шутка? – спросит он. – Очень простая, – ответите вы ему. – Я прослышал про то, что вы устраиваете сельский праздник на вашей вилле в Ванвре. Вы не соизволили пригласить на него меня, вашего друга. Я решил, что эта забывчивость должна быть наказана, и вот я отомстил вам этим розыгрышем. Господину Жакалю до вас нет никакого дела. Он просто просил меня передать вам его поздравления». После чего вам останется откланяться и дать ему возможность вернуться к гостям. Таким образом вы не рискуете навлечь на себя ничей гнев, кроме гнева самого господина Жерара, до которого, я полагаю, вам нет никакого дела.