Сальватор
Шрифт:
– Он роет яму, сами можете убедиться, – ответил Сальватор.
– Да еще какую большую, – подхватил нотариус.
– Яму глубиной в метр и в два метра в окружности, – сказал землемер.
– И что же он ищет? – спросил отставной судебный исполнитель.
– Улику, – сказал Сальватор.
– Какую же? – поинтересовался нотариус.
– Скелет убиенного ребенка, – ответил Сальватор.
От этого слова «скелет», произнесенного после ужасного рассказа Сальватора, в тот час, когда с небес на землю уже начали опускаться сумерки, у гостей на голове волосы встали дыбом. Каждый из них непроизвольно отодвинулся подальше от ямы. И только один врач осмелился к ней приблизиться.
– Стол нам мешает, – сказал он.
– Помогите мне, – произнес Сальватор.
И они вдвоем взялись за стол, приподняли его и отнесли на несколько шагов в сторону, выставив пса на всеобщее обозрение.
Брезил, казалось, даже не заметил произведенной перемены декораций, настолько он был поглощен своим печальным делом.
– Ну же, господа, – сказал Сальватор, – наберитесь мужества! Черт побери, мы же мужчины!
– Действительно, – сказал нотариус. – Должен признаться, что мне очень любопытно увидеть развязку.
– Мы к ней уже приближаемся, – сказал на это Сальватор.
– Давайте, давайте, – сказали все остальные гости и придвинулись поближе.
Вокруг собаки образовался круг.
Брезил продолжал рыть землю с такой энергией и методичностью, что можно было подумать, что это не пес, а землекоп.
– Мужайся, милый Брезил! – сказал Сальватор. – Знаю, ты на пределе сил, но и работы осталось чуть-чуть. Мужайся!
Пес повернул к хозяину голову и, казалось, взглядом поблагодарил его за поддержку.
Раскопки продолжались еще несколько минут. Все это время гости, широко разинув рты и затаив дыхание, молча, с наполненными любопытством глазами наблюдали эту странную сцену, которую разыгрывали перед ними этот пес и его хозяин, который начал им казаться не таким уж близким другом господина Жерара, как он объявил при своем появлении.
Спустя пять минут Брезил протяжно заскулил, перестал рыть землю и, тяжело дыша, уронил морду на кучу вырытой им земли.
– Все в порядке! Все в порядке! – радостно произнес Сальватор. – Ты нашел, не так ли, песик?
– Да что же это он нашел? – спросили присутствующие.
– Скелет, – сказал Сальватор. – Брезил, ко мне! Остальное сделают люди. Ко мне, мой пес!
Собака выскочила из ямы и, сев на ее краю, посмотрела на хозяина, словно бы говоря ему: «Теперь твоя очередь».
И действительно, Сальватор спустился в яму, сунул руку в самое глубокое место и позвал врача.
– Подойдите сюда, мсье, – сказал он, – и потрогайте.
Врач отважно спустился к Сальватору, сопровождаемый удивленными взглядами окончательно отрезвевших гостей, и, опустив руку туда, куда указал ему молодой человек, прикоснулся кончиками пальцев к чему-то нежно-шелковистому, что заставило вздрогнуть Сальватора, когда Брезил в первый раз обнаружил скелет ребенка в парке замка Вири.
– Ox-ox! – произнес врач. – Это чьи-то волосы.
– Волосы! – повторили все присутствующие.
Все устремились к дому и вернулись кто с канделябрами, кто с подсвечниками в руках.
У ямы остались только врач и Брезил. Сальватор направился к сарайчику, в котором садовник хранил свой садовый инвентарь, и вскоре вернулся с заступом в руках.
Гости встали вокруг, и в яме, освещенной одновременно пятью свечами, стало светло, как днем.
На уровне земли все увидели локон белокурых волос.
– Ну же! – сказал врач. – Надо продолжить эксгумацию.
– Именно это я и намерен предпринять, – сказал Сальватор. – Господа, возьмите со стола скатерть и расстелите ее рядом с ямой.
Приказание было выполнено мгновенно.
Сальватор спустился в яму и с большой осторожностью, можно даже сказать с уважением к трупу, воткнул заступ в землю и, используя его как рычаг, плавно извлек на поверхность голову ребенка, лежавшую на глиняной подушке.
Зрители издали продолжительный стон, когда Сальватор руками в белых перчатках, которые он не стал снимать, осторожно поднял эту маленькую головку и положил ее на скатерть.
Затем Сальватор снова взялся за заступ и продолжил свой скорбный труд.
Часть за частью, косточка за косточкой, он извлек из земли останки ребенка, а спустя несколько минут смог, уложив каждую косточку на свое место, восстановить, выражаясь техническим языком, весь скелет полностью. Ко всеобщему удивлению присутствующих и к особенному удовольствию врача, сказавшего Сальватору:
– Надеюсь, я имею честь разговаривать с собратом по профессии?
– Нет, мсье, – ответил Сальватор, – я не имею чести быть вашим собратом: я всего лишь любитель анатомии.
Затем, обернувшись ко всем присутствующим при этой сцене, он добавил:
– Господа, вы являетесь свидетелями того, что я обнаружил в этой яме труп некоего ребенка, не так ли?
– Я являюсь свидетелем этого, – сказал врач, которому явно хотелось получить монополию на свидетельские показания, которые Сальватор хотел собрать со всех. – Это – скелет ребенка мужского пола, умершего в возрасте восьми-девяти лет.
– Все вы являетесь свидетелями этого! – снова произнес Сальватор, пристально посмотрев на каждого из гостей.
– Да, все, все, – повторили хором присутствующие, заранее радуясь тому, что, каким бы печальным ни был повод, но они смогут играть в этом событии особую роль.
– Следовательно, каждый из вас сможет засвидетельствовать это перед лицом правосудия, если будет нужно? – продолжал Сальватор.
– Да, да, – повторили присутствующие.
– Но в таком случае, – вмешался судебный исполнитель, – надо бы составить протокол.
– Это лишнее, – сказал Сальватор, – он уже составлен.
– Как это?