Сальватор
Шрифт:
Во всем этом деле таилось нечто странное.
Ведь в том положении, в котором находился господин Жерар накануне казни человека, который должен быть лишен жизни за совершение преступления, совершенного им, господином Жераром, все, что было неясным, было опасным.
И поэтому господин Жерар стремился вернуться в Ванвр и одновременно боялся туда вернуться.
Но лошади, которые на дорогу от Ванвра до заставы Апфер потратили час с четвертью, по причине усталости доставили его от заставы Апфер
И понапрасну все приближалась гроза, понапрасну гремел, перекрывая стук колес, гром, понапрасну молнии освещали время от времени своим тусклым светом потерянный в темноте пейзаж, – кучер лошадей хлестать не собирался, лошади шага своего не ускоряли.
Когда господин Жерар вылез из кареты перед домом и рассчитался с кучером, часы пробили десять раз.
Господин Жерар терпеливо дождался, пока кучер тщательно пересчитает деньги и лошади тихим шагом двинутся в направлении Парижа.
И только тогда он обернулся и посмотрел на дом.
Дом был в полной темноте.
Хотя ни один ставень не был закрыт, нигде не было видно света.
Это было и неудивительно: время позднее, гости, вероятно, уже разошлись по домам, а слуги, наверное, сидели на кухне.
А окна кухни выходили в сад.
Господин Жерар поднялся по ступенькам, которые вели к парадной двери.
Когда он поднимался, ему показалось в кромешной темноте, что дверь дома была открыта.
Он вытянул руку: дверь и вправду была распахнута.
Это было большим упущением слуг: как они могли в такую ночь, когда небо готовилось к страшной схватке с землей, оставить открытой дверь и ставни на окнах!
Господин Жерар решил, что устроит им за это разнос.
Войдя в дом, он запер за собой дверь и оказался в полной темноте.
Он на ощупь приблизился к комнатке консьержа.
Дверь комнатки была открыта.
Господин Жерар позвал консьержа, но никто не откликнулся на его зов.
Господин Жерар сделал еще несколько шагов, ногой нащупал первую ступеньку лестницы, поднял голову и позвал своего камердинера.
Ответа не последовало.
– Все набивают брюхо на кухне, – громко сказал сам себе господин Жерар, словно стараясь голосом убедить себя в том, что это именно так.
Тут раздался ужасный удар грома, сверкнула молния, и господин Жерар увидел, что дверь, выходившая в сад, была распахнута точно так же, как и парадная дверь.
– Ох-ох! – прошептал он. – Что все это значит? Можно подумать, что дом покинут всеми.
Он на ощупь прошел через вестибюль, имея возможность увидеть что-либо только в те непродолжительные моменты, когда дом освещался вспышками молний, и увидел, что в людской горел свет.
– А! – сказал он. – Так я и думал! Все эти идиоты собрались именно там!
И с
Но на пороге людской он остановился: стол был накрыт для ужина, но в комнате никого не было.
– О! – произнес господин Жерар. – Здесь творится что-то странное.
Взяв лампу, он прошел по коридору в столовую.
Столовая была пуста.
Он обследовал весь первый этаж.
Там не было ни души.
Он поднялся на второй этаж: этаж был так же безлюден, как и первый. Такая же картина предстала его взору и на третьем этаже дома.
Он снова позвал: ответило ему только мрачное эхо.
Проходя мимо зеркала, господин Жерар в страхе отшатнулся. Он был настолько бледен, что испугался собственного отражения.
Медленно, держась рукой за перила, он спустился вниз по лестнице. На каждой ступени ноги его подкашивались. Наконец он очутился в вестибюле. Выйдя на крыльцо, он поднял над головой лампу, чтобы осмотреть лужайку.
Но в тот момент, когда он поднял лампу, порыв ветра загасил свечу.
И господин Жерар снова очутился в полной темноте.
Его охватил безотчетный, но непроходящий страх. В голове у него мелькнула было мысль подняться в свою комнату и забаррикадироваться там, но тут он вскрикнул от ужаса, а ноги его словно приросли к каменным плитам крыльца.
Небо озарилось вспышкой молнии, и при свете этой молнии господин Жерар увидел опрокинутый стол и развевающуюся на ветру, словно саван, скатерть.
Кто же это мог опрокинуть стол на лужайке?
Может быть, господину Жерару все это показалось? Молния так быстро погасла!
Он медленно спустился по ступенькам крыльца, вытирая струящийся по лицу пот, и направился к столу, который виднелся в темноте некой бесформенной массой.
Когда он протянул руку для того, чтобы на ощупь убедиться в том, что едва различал зрением, ему показалось, что земля уходит из-под его ног.
Он быстро отступил на шаг назад.
В это мгновение небо снова осветилось, и господин Жерар увидел у своих ног яму, напоминавшую размерами могилу.
Из груди его вырвалось некое подобие крика. Но это не было человеческим криком: это был одновременно крик изумления и ужаса.
– Нет! Нет! – пробормотал господин Жерар. – Этого не может быть! Мне все это снится!
Затем, поскольку молния не торопилась вывести его из этой неуверенности, он опустился на колени.
Ему показалось, что колени погрузились в свежевырытую землю.
Он пощупал землю рукой.
Зрение не обмануло его: рядом с кучей свежевырытой земли была глубокая яма.
От страха у него застучали зубы.
– О! – произнес он. – Я погиб! Пока меня не было, кто-то нашел яму и отрыл его!..