Сальватор
Шрифт:
– Я был настолько уверен в том, что найду здесь то, что искал, – сказал Сальватор, доставая из кармана гербовую бумагу, – что уже заготовил этот протокол.
И он прочел вслух протокол, составленный юридическим языком, каким обычно составляются все подобные документы и в котором было отражено точное положение места, где обнаружили скелет. Это было доказательство того, что Сальватор не в первый раз посетил сад в Ванвре.
Не хватало только одного: фамилий и имен лиц, присутствовавших при эксгумации.
Все зрители этого ужасного спектакля, которые за прошедшие четверть часа не переставали удивляться тому, что происходило на их глазах, выслушали текст протокола, изумленно глядя на человека, который заставил их присутствовать при этой фантастической драме.
– Чернильницу и перо, – сказал Сальватор слуге, который был не менее удивлен, чем гости.
Слуга, торопясь принести то, что ему велели, словно бы признав за Сальватором право отдавать распоряжения, убежал в дом и через минуту вернулся с чернильницей и пером.
Каждый из присутствующих поставил под протоколом свою подпись.
Сальватор свернул документ, положил его в карман, еще раз погладил Брезиля, завязал за углы скатерть, на которой находился скелет ребенка, и обратился к присутствующим.
– Господа, – сказал он, – напоминаю вам о том, что завтра в четыре часа пополудни должна состояться казнь невиновного человека. Поэтому я не могу терять ни минуты. И, от всего сердца благодаря вас за ваше добровольное участие, я прошу вашего разрешения уйти.
– Простите, мсье, – сказал нотариус, – мне кажется, что вы сказали, что этого невиновного человека зовут Сарранти.
– Да, я так сказал, мсье. И от своих слов отказываться не стану.
– Но, – продолжал нотариус, – ведь имя нашего хозяина, господина Жерара, упоминалось два или три месяца тому назад в связи с этим печальным делом!
– Да, мсье, – сказал Сальватор, – оно действительно упоминалось.
– Таким образом получается, – вмешался врач, что можно предположить, что ваш Жиро – всего-навсего?..
– Господин Жерар?
– Да, – кивнули все присутствующие.
– Вы можете предполагать все, что вам заблагорассудится, господа, – произнес Сальватор. – Кстати, завтра у нас будут уже не предположения, а уверенность. Честь имею. Пошли, Брезил!
И Сальватор с собакой быстро удалился, оставив гостей господина Жерара в таком изумлении, которое невозможно описать словами.
Глава СІІ
Ода дружбе
Теперь давайте посмотрим, что делал господин Жерар в то время, как в его саду происходило то важное событие, о котором мы только что вам рассказали.
Мы знаем, что он уехал из дому, и расстались с ним в тот момент, когда он взбежал по ступенькам крыльца и скрылся в вестибюле замка.
Там его скромно поджидал какой-то человек высокого роста в длиннополом сюртуке. Шляпа незнакомца была надвинута на глаза.
Этот человек явно не желал быть узнанным.
Господин Жерар направился к нему.
Не дойдя пару шагов, он понял, с кем имеет дело.
– А! Это вы, Жибасье! – произнес он.
– Я собственной персоной, честнейший мсье Жерар, – ответил каторжник.
– И вы прибыли от?..
– Да, – подтвердил Жибасье.
– По поручению?.. – повторил господин Жерар, не желая ошибиться.
– По поручению патрона, да! – сказал Жибасье, которому было наплевать на всякие приличия.
Слово «патрон», произнесенное этим человеком и означавшее «общий хозяин», вызвало улыбку на лице будущего депутата.
Он некоторое время помолчал, поджав губы, а потом произнес:
– Он, значит, послал за мной?
– Да, он послал меня за вами, – ответил Жибасье.
– А зачем, не знаете?
– Абсолютно не знаю.
– Может быть, по поводу?..
Он замялся.
– О! Можете говорить открыто, – сказал Жибасье. – Вы ведь знаете, что я – ваша копия, за исключением честности.
– Уж не по поводу ли господина Сарранти?
– Вы наводите меня на мысль, – сказал Жибасье. – Это вполне возможно.
Господин Жерар не только понизил голос, но и слегка заволновался.
– Неужели, – спросил он, – казнь завтра не состоится?
– Не думаю. Из достоверного источника мне стало известно, что мэру Парижа были отданы распоряжения все приготовить к трем часам завтрашнего дня и что приговоренный к смерти был доставлен в тюрьму «Консьержери».
Господин Жерар вздохнул с огромным облегчением.
– А нельзя ли, – спросил он снова, – отложить до завтра то, что мы должны сделать сегодня вечером?
– О! – произнес Жибасье. – Это невозможно!
– Дело, следовательно, очень важное?
– Самое наиважнейшее!
Господин Жерар посмотрел Жибасье в глаза.
– Так вы продолжаете утверждать, что ничего не знаете?
– Клянусь святым Жибасье!
– Тогда позвольте мне взять шляпу.
– Берите, мсье Жерар. Ночи теперь прохладные, и можно подхватить насморк.
Господин Жерар снял с вешалки шляпу.
– Я готов, – сказал он.
– В таком случае поехали, – предложил Жибасье.
На улице их поджидал фиакр.
Увидев этот фиакр, походивший, как все фиакры, на карету для арестантов, господин Жерар непроизвольно вздрогнул.
– Садитесь первым, – сказал он Жибасье, – я за вами.
– Только после вас, – ответил Жибасье.
И каторжник, распахнув дверцу фиакра, любезно помог господину Жерару сесть в карету, затем уселся сам, сказав несколько слов кучеру.