Сальватор
Шрифт:
– Но мой брат никогда и не думал что-то менять в сознании своей супруги.
– Вы ошибаетесь, маркиза. Он мучит ее, относится с насилием, сеет в ее мозгу семена безбожия. Это бедное создание получило тысячи ран. Поверьте мне, если мы не примем надлежащих мер, он прикончит ее.
– Будь эти слова произнесены кем-то другим, а не вами, монсеньор, я ни за что бы в это не поверила.
– Именно он произнес их, и именно поэтому я в это поверил… Я только что от него. У нас был бурный разговор, во время которого он открыл мне свое отношение к вере и удивил меня своим отношением к законам. Но это было только начало разговора. А знаете ли вы, каков был его результат? Высказав много такого, чего никак
– Боже милостивый! – воскликнула маркиза в ужасе.
– Вас это огорчает, маркиза?
– Это наполняет меня болью, – ответила богомолка.
– Отсюда-то, – продолжал епископ, – и вытекает та благородная задача, которую я хочу перед вами поставить, дорогая маркиза: надо освободить эту душу из-под ига мужа! Вы должны любой ценой, даже пожертвовав собой, спасти попавшее в беду создание. Я рассчитывал на вас, моя милая послушница. И смею надеяться, что не ошибся в своих ожиданиях?
– Монсеньор! – вскричала маркиза, находясь в состоянии сильнейшей экзальтации. – Не более чем через четверть часа я увижусь с маршалом, и, клянусь Богом, не пройдет и часа, как я уговорю маршала и заставлю его встать перед вами на колени в позе покорности и раскаяния.
– Вы не поняли меня, маркиза, – снова заговорил епископ, уже начиная нервничать. – Маршал здесь вовсе ни при чем. И прошу вас не говорить ему ни слова из того, о чем мы с вами сейчас говорим, не делать даже намека. Мне извинения маршала не нужны. Я уже давно знаю, как относиться к людской кичливости и людскому гневу. Я уезжаю. И перед отъездом прощаю его!
– Святой человек! – прошептала взволнованно маркиза, и глаза ее наполнились слезами.
– Единственно, о чем я вас прошу, – продолжал монсеньор Колетти, – так это о том, чтобы до моего отъезда заботы об этой несчастной душе были переданы в надежные руки. Другими словами, я умоляю вас, дорогая маркиза, немедленно отправиться к супруге маршала де Ламот-Удана и уговорить ее принять в качестве духовника моего преемника, почтенного аббата Букемона. Я буду иметь удовольствие увидеться с ним сегодня же вечером и дам ему все необходимые указания на этот счет.
– И часу не пройдет, – сказала маркиза, – как принцесса Рина согласится, чтобы аббат Букемон стал ее новым пастырем. Я проинформировала бы вас об этом и через четверть часа, если бы не ждала визита этого достопочтенного аббата.
Не успела она закончить фразу, как на пороге будуара появилась горничная, объявившая о приходе аббата Букемона.
– Пригласите господина аббата, – сказала маркиза радостным голосом.
Горничная ушла и через секунду появилась в сопровождении аббата Букемона.
Его немедленно ввели в курс дела: рассказали об отъезде монсеньора и о том, что жене маршала де Ламот-Удана потребуется новый духовник.
Аббат Букемон, не смевший даже надеяться на то, что выбор падет именно на него, не сумел скрыть своей радости, узнав, что ему выпала такая честь. Получить доступ в столь известную семью и в роскошный особняк Ламот-Уданов! Быть духовником этого благородного семейства! Какая удача! Достойный аббат и надеяться не смел на такое. И поэтому, когда ему объявили о его счастье, он словно взлетел на небеса.
Маркиза де Латурнель попросила у священнослужителей разрешения отлучиться на минутку и ушла в свою уборную, оставив их с глазу на глаз.
– Господин аббат, – сказал епископ. – Я обещал вам вознаградить при случае по заслугам ваши достоинства. Этот случай теперь представился. Все остальное зависит только от вас.
– Монсеньор, – воскликнул аббат. – Можете быть уверены в вечной признательности вашего преданного слуги.
– Именно
Эти слова, произнесенные несколько более, чем надо, торжественным голосом, оставили тень сомнения в мозгу недоверчивого по природе аббата Букемона.
Он посмотрел на епископа взглядом, в котором явственно читалось: «Чего же он, черт побери, от меня хочет? Надо быть настороже».
Архиепископ, не менее недоверчивый, чем его собрат, догадался о сомнениях аббата и немногими словами постарался их рассеять.
– Вы большой грешник, господин аббат, – сказал он. – И, предлагая вам столь славную должность, я даю вам возможность исправить ваши самые тяжкие грехи. Духовное наставничество госпожи маркизы де Ламот-Удан для религии является одним из самых полезных и самых плодотворных деяний. Следовательно, от того, как вы будете его осуществлять, зависит и ваше положение. Через три дня я уеду. Для всех – в Китай. Вы один будете знать, что я еду в Рим. Именно туда вы будете направлять письма, в которых со всеми возможными подробностями будете описывать ваши впечатления о состоянии души жены маршала и о положении вещей.
– Но, монсеньор, – возразил аббат, – каким образом я смогу воздействовать на сознание госпожи маршальши? Я не имею чести знать ее лично, только понаслышке, и мне будет трудно действовать в том смысле, в котором вам бы хотелось.
– Господин аббат, посмотрите мне в глаза, – сказал епископ.
Аббат поднял голову. Но смог глядеть на епископа только искоса.
– Будете ли вы мне преданы или же нет, господин аббат, – сурово произнес монсеньор Колетти, – это не имеет ни малейшего значения! Я уже давно знаком с людской неблагодарностью. Важно лишь то, чтобы вы хранили по отношению ко мне внешнюю преданность, то есть преданность глухую и слепую. Вы должны будете исполнять мою волю, быть орудием для воплощения в жизнь моих замыслов. Чувствуете ли вы в себе смелость, несмотря на вашу гордыню (а она в вас велика), пассивно подчиняться мне? Заметьте, это было бы в ваших интересах. Ваши прошлые грехи будут прощены только при этом условии.
Аббат собрался уже было отвечать.
Епископ остановил его.
– Подумайте, прежде чем отвечать, – сказал он ему. – Поймите, какое вы берете на себя обязательство, и отвечайте только в том случае, если находите в себе силы сдержать данное мне обещание.
– Я пойду туда, куда вы мне прикажете, монсеньор, и буду делать то, что вы скажете, – уверенным голосом ответил аббат Букемон после минутного размышления.
– Отлично! – сказал епископ, вставая. – Увидевшись с женой маршала де Ламот-Удана, немедленно приезжайте ко мне. Я дам вам надлежащие инструкции.
– Которые я клянусь выполнять так, чтобы вы были всецело довольны, монсеньор, – сказал с поклоном аббат.
В этот момент в комнате вновь появилась маркиза. Почтительно поклонившись епископу, она повлекла аббата в дом маршала де Ламот-Удана.
Глава CXXXVII
В которой мы находим принцессу Рину там, где мы с ней расстались
Вы, вероятно, помните, а если нет, то мы нижайше просим вас вспомнить, дорогие читатели, ту восхитительную жительницу Северного Кавказа, которую мы в общих чертах обрисовали и которую вы некоторое время видели, принцессу Рину Чувадиевскую, жену маршала де Ламот-Удана, которая, лениво вытянувшись в сумерках ночи на мягких подушках своей оттоманки, проводила все дни напролет в мечтах, питаясь, подобно пери, лепестками роз и задумчиво перебирая свои ароматные четки.