Самая страшная книга 2015 (сборник)
Шрифт:
– А кто возле меня в алкоголе полчаса терся?
– набычился толстый.
– Ты чё, думаешь - у меня склероз с шизофренией?
Причём тут шизофрения, никто уточнять не стал, и три пары глаз вопросительно уставились на Курмина.
– Во-первых - не полчаса, а от силы - минуты три, - парировал Михаил.
– И потом, вы сами виноваты! Дали бы мне сразу коньяк забрать, я бы и не стоял рядом. Ну не брал я вашего кошелька! Хоть заподозревайтесь - не брал!
– Ну, что, Семёныч?
– Управляющая магазином посмотрела на стража порядка.
–
– Погодите, Ирина Васильевна… - Семёныч неопределённо махнул рукой.
– Попробуем сами разобраться. Так говорите - на личное имущество гражданина не покушались?
– Точно, - кивнул Курмин.
– Воровством не занимаюсь.
Хотел добавить «по мелочам не работаю», но решил не усугублять. Не поймёт шутки потерпевший…
– Ладненько!
– Охранник состроил удовлетворённую гримасу.
– Тогда вопрос номер два. Как вы смотрите на то, чтобы провести небольшой досмотр? С целью окончательного отвода подозрений.
– Да я у тебя из жопы, вот этими руками, если понадобится… - встрял человек-гора, начиная неистово трясти своими грабками, демонстрируя этим серьёзность сказанного.
– Гражданин, не нервничайте!
– разбавила диалог Ирина Васильевна тоном человека, схарчившего не одну собачью выставку на общении с буйными клиентами.
– Сейчас все уладим…
– Хорошо!
– Курмин решил не упираться: досмотр - так досмотр!
– Надеюсь, догола раздеваться не придётся?
– Не будем… - Семёныч кивнул лысеющей головой.
– Пальтишко снимите, свитерок, и все личные вещи из карманов в корзиночку, пожалуйста. Вот пустая... А вы опишите, пожалуйста, как кошелёк выглядел. В деталях - содержимое и тэдэ…
– Тёмно-коричневый. Пряжка там такая, э-э-э… заковыристая, блестящая… - Толстый наморщил лоб, вспоминая детали утраченной собственности.
– Тиснение, такое - узорчатое. Размером где-то в половину моей ладони, люблю большие кошельки. Внутри права водительские, карточки с банкомата. Хорошо, сбербанковскую в карман сунул, как чувствовал. Ну, лавэ ещё, естественно. В основном, в пятитысячных…
– Ирина Васильевна, ещё пару человек позовите, не помешает.
– В действиях охранника чувствовался изрядный опыт.
– Марину с фасовки да еще кого-нибудь, вон - Фарида хотя бы… Свидетелями будут, мало ли что.
Управляющая беспрекословно убежала созывать будущих свидетелей. Они явились буквально через минуту. Полноватая русская женщина лет пятидесяти, чем-то похожая на актрису Крачковскую, и молодой - не то таджик, не то узбек - с туповатым лицом. Михаил стал не спеша выкладывать из карманов ключи от дома, старенькое портмоне, носовой платок, начатую упаковку жвачки "Стиморол".
Толстый с жадной надеждой следил за процессом, разочарованно кривясь каждый раз, когда вещь не оказывалась ожидаемым «лопатником».
– Пальто дайте, пожалуйста, - Семёныч протянул руку, когда Курмин развёл руками: «всё!».
– Да ничего с ним не сделаю,
Курмин подал ему пальто, тот ловко прощупал его сверху донизу и положил рядом с корзиной. За пальто последовал свитер. Человек-гора скривился в очередной раз.
– Руки поднимите, если не трудно.
Оставшийся в рубашке Михаил послушно задрал вверх конечности, философски ожидая конца процедуры.
Охранник грамотно и относительно деликатно обыскал Курмина, не упустив ничего. Результат в точности копировал предыдущие: толстый выглядел уже напрочь унылым и разочарованным.
– Может, в обуви?
– предположил он, цепляясь за последнюю соломинку.
– В носки можно спрятать. Пачка не очень толстая, мог заныкать.
Курмин без лишних вопросов снял ботинки, встал на чистую картонку, предусмотрительно предложенную управляющей. Задрал брючины, продемонстрировал, что его носки не являются хранилищем материальных ценностей.
– В трусы полезете?
– с легчайшей издёвкой поинтересовался Михаил, зашнуровывая ботинки.
– Или обойдёмся?
Человек-глыба молчал, с унылой злостью раздувая ноздри.
– Всё?
– Спросил Курмин.
– Нет?
– Управляющая посмотрела на Семёныча.
Тот посмотрел на толстого. Человек-гора помотал головой, признавая свою неправоту. Разлепил скорбно сжатые губы.
– Но ведь какая-то сука подрезала… Найду - с дерьмом смешаю.
– Но не он!
– Семёныч подытоживающее мотнул головой.
– Я бы нашел. Опыт не пробездельничаешь… Может, сами проверить желаете? Так сказать, для полноты картины. А?
– Зачем...
– На толстого было грустно глядеть.
– Я же видел, как вы обыскивали.
– Тогда я пошел.
– Михаил оделся, распихал личные вещи по карманам, взял корзинку: и направился к выходу.
– Секундочку!
– Негромкий возглас Семёныча догнал его почти у двери подсобки.
– Давайте для очистки совести ещё корзиночку проверим. На всякий случай…
– Не вопрос… - Курмин вернулся назад, протянул ему корзинку.
– Досматривайте. Только за испорченные при осмотре товары будете платить сами.
Семёныч поставил корзинку на стеллаж, человек-глыба вперился в неё взором, в котором неярким огоньком затлела новая надежда. Охранник принялся аккуратно выкладывать товары. Растительное масло, злополучный коньяк, сушки, сахар. Коробка с пиццей…
Большой, фасонный тёмно-коричневый кошелёк со щегольским тиснением и изящной серебристой пряжечкой замка-защёлки лежал под ней.
Человек-глыба издал какой-то совершенно детский «ой!» и схватил свою пропажу. Семёныч скользнул Курмину за спину, но Михаил и не собирался бежать. Дурной сон какой-то, ей Богу…
– Деньги где?
– взревел толстый, бегло изучив содержимое кошелька.
– Сука, раздербаню наглухо! Деньги верни, пидор!
– Сам пидор… - машинально ответил Курмин, которому изрядно надоела брань человека-горы.
– Не брал ни…