Самая высокая лестница (сборник)
Шрифт:
На середине озера был зелёный остров. Небольшой, похожий на кораблик, плывущий по воде.
— Давай, давай, Кинг! — кричал юноша льву и манил его рукой вперёд. — Скоро прибудем! Здесь нас никакие охотники не найдут!
Дальше они плыли рядом, бок о бок. Иногда Рад клал руку на спину льва, а грёб другой рукой. Лев плыл легко, свободно, и тяжесть Рада была для него просто не ощутима.
Когда они достигли острова и выбрались на берег, Кинг долго отряхивался, и с его гривы слетал целый дождь капель. Рад прыгал на одной ноге: ему в ухо попала вода. Они улеглись на прибрежном песке
Рад снова поплыл на берег и долго растирал ладонью львиные фиалки, отпечатанные на мокром песке. Только когда не осталось ни одного следа, он спрятал ружье и одежду и вернулся к Кингу. И они снова лежали на песке. Закрыв глаза, греясь на солнышке.
Они лежали до тех пор, пока где-то совсем близко не грянул выстрел. Лев и юноша открыли глаза и тревожно прислушались.
Рад встал на ноги и сказал;
— Идём, Кинг.
Они скрылись за зелёной завесой ветвей.
В это время на берегу показался отряд егерей. Они спешились и, пока кони неторопливо пили воду, принялись осматривать берег. И Рад и Кинг следили за ними из-за своего укрытия.
Охотники походили по берегу в поисках львиных следов, о чём-то посовещались, несколько раз пальнули в воздух и повернули туда, откуда появились.
— Не нашли, — сказал Рад Кингу. — Даже не подумали об острове. Это хорошо.
Они двинулись вглубь и вскоре очутились перед шалашом, который домиком пристроился в корнях у древней чинары.
— Здесь ты будешь жить, — сказал Рад. — А я буду приходить к тебе…
Кинг посмотрел на юношу умными львиными глазами, которые всё понимают. Он не возражал. Надо так надо!
И тогда Рад стал сочинять новое письмо своей подруге:
«Здравствуй, Таня! У нас с Кингом новые приключения. Прибыли из области егеря для отстрела. Убить благородного льва на их языке называется «отстрелом». Чем им мешает лев? Почему Дед не вступится за льва, я этого понять не могу. До сих пор Кинг жил в пещере. Теперь пришлось спрятать его дальше. Мы перебрались на остров. На маленький необитаемый остров на озере Зур. И сидим сейчас рядом, как Робинзон и Пятница. Что будет дальше, не знаю. Каникулы кончаются. Надо возвращаться в город. Но Кинга я не могу оставить. Посоветуй, Таня, что мне делать. Кинг шлёт тебе привет. У него на лбу рыжие конопушки. Очень забавные. Будь здорова. Рад».
Это письмо Таня показала не только Фатиме, но и Самеду. Они сидели в пустом цирке, а Самед — плотный, загорелый, густоволосый, чёрный — вертел в руках письмо и что-то бормотал про себя. Он думал. Строил планы. А девушки терпеливо ждали, пока он скажет своё слово.
— Сласти льва может только цирк, — наконец сказал Самед и горящим взглядом пророка посмотрел на подруг. — Куда ещё можно устроить льва? В зоологический сад? Это для него как тюрьма. В цирке звери играют. Я поговорю с Тофиком.
— Может быть, Рад не захочет? — робко вставила словечко Таня.
— Не захочет?! — вспыхнул Самед. — Пусть тогда строит для льва особняк, если он у тебя такой богач.
— Он не богач. Он совсем не богач. Но он любит льва, — сказала
— Письма писать не трудно. Льва устроить в человеческой жизни невозможно. Рад благодарить меня будет… Говорить с Тофиком?
— Говори, — согласилась Таня. — Говори!
— Если б можно было взять льва домой! — мечтательно сказала Фатима. — Я бы хотела иметь льва.
— Лев — не кошка и не собака, — сказала Таня. — Я вообще не очень верю Раду. Может быть, он фантазирует!
— Послушай, — спросил Самед, — может быть, это в самом деле выдумка?
— Нет, — вмешалась Фатима, — нет! Такие вещи не выдумывают. У выдумок нет адреса. А здесь — озеро Зур, остров Кинга.
В это время сверху из темноты опустилась большая круглая решётка, обхватившая всю арену.
— Мне пора на репетицию, — сказал Самед. — А то Тофик меня убьёт.
Звякнула железная дверка. И на арену стали выбегать львы. Они бегали по кругу, и лапы их утопали в опилках. Потом на манеже появился дрессировщик — невысокий человек в барашковой шапке, надвинутой на глаза. Шапка скрывала брови, и прямо из-под завитков шерсти смотрели два острых глаза. Костистый, с надломом нос, похожий на клюв большой птицы, впалые щёки, небольшие колючие усики. В руке он держал шамберьер. Это и был Тофик.
Вспыхнули прожектора. Заиграла музыка. Львы неохотно расселись на тумбы. Началась репетиция.
…Рад лежал на сеновале и смотрел в открытую дверку. Он видел тёмное, густо-чёрное небо с множеством ярких звёзд. Смотрел на звёзды и что-то напевал. Кажется, у этой песни были такие слова:
По городу медленно движется лев, И люди глядят на него, обомлев. И даже мальчишки — отчаянный народ — С испугом глядят па него из ворот. Он мягко ступает по серым камням, Он ищет друзей, и он верит друзьям. И он испытующе смотрит на нас Зелёным огнём немигающих глаз… Пора привыкать нам к дельфинам и львам, Прислушаться к их непонятным словам, От чёрствых людей их в бою отстоять И сердце своё им бесстрашно отдать…Потом песня умолкла. Погасла. Только звёзды продолжали гореть. А Рад уснул. И ему приснился сон.
Раду снилось, что он очутился на раскалённом каменном плато. Над головой высокое расплавленное солнце. И не было ни облачка, ни зелёной ветки, которые могли бы ослабить жар отвесных полуденных лучей. А под ногами из трещин выбивалась бесцветная, выжженная трава.
От жгучего солнца кожа Рада горела, словно очень близко пылал костёр. На Раде не было ни рубахи, ни другой подобающей одежды. Всё заменяла пятнистая шкура леопарда, которая держалась на одном плече. В руке он сжимал короткое копьё с каменным наконечником. А на шее у него висел турий рог.