Самая высокая лестница (сборник)
Шрифт:
— Кинг.
В это время на горизонте, между морем и небом, белым пятнышком возник корабль. И было непонятно, плывёт он на волнах или летит по небу. Он казался невесомым и прозрачным до тех пор, пока не подал сигнал. Он вдруг забасил. И его густой, протяжный гудок неторопливо поплыл над морем и над берегом, и белое невнятное пятнышко сразу превратилось в большой реальный корабль.
— Дай мне письмо, — неожиданно попросила Фатима.
Таня протянула подруге листок. Девушка долго рассматривала его. Потом тихо, как бы самой себе, прочитала:
— «Я должен спасти льва! Я буду его охранять, чего бы мне это ни стоило».
Потом она положила листок. Встала. Осмотрелась. И вдруг превратилась в птицу, которая взлетала, и приземлялась, и снова взлетала… Она проделывала удивительные акробатические трюки, от которых земля казалась пружинистой, а тело лишённым веса.
Таня удивлённо наблюдала за подругой. На мгновенье Фатима остановилась и сказала подруге:
— Если бы мой Самед прислал мне такое письмо, я была бы самой счастливой! Но Самед не дружит со львами, он укрощает их.
Таня непонимающе смотрела на Фатиму. А та, разбежавшись, исчезла в волнах.
Белый корабль снова загудел.
Вечером на лесной кордон прибыл отряд егерей. Они подъехали на лошадях и остановились у закрытых ворот.
— Эй, Дед, принимай гостей! — крикнул одутловатый крупный мужчина в форменной фуражке лесного ведомства, с ружьём, которое, как автомат, висело на шее. Он был похож скорее на партизана, чем на охотника.
Навстречу отряду вышел Рад. Он быстро отворил ворота и пропустил отряд.
И сразу маленький тихий кордон стал похожим на крепость, в которую накануне штурма прибыло подкрепление. Ржали кони. Звучали голоса людей. Дымилась печка, сложенная прямо во дворе, а на ней жарко дышали, звенели крышками чугунки.
Приезжие расселись на большом старом бревне, которое с незапамятных времён служило скамьёй.
Дед хлопотал у печки. Готовил угощенье. Ему помогал Рад.
— Эй, парень, — спросил невысокий усач с трубкой, как бы приросшей ко рту, — пойдёшь с нами на льва?
Рад пожал плечами.
— Такая возможность представляется раз в жизни. Я годов тридцать зверя бью, а со львами дел не имел.
— Я знаю, — сказал Рад и стал засыпать крупу в клокочущий котелок.
— Не хочешь идти с нами на льва? Это почему? — вмешался в разговор одутловатый командир отряда. — Может быть, боишься?
— Чего бояться! Этот лев детей не трогает…
— Детей большинство зверей не трогает, — сказал седой, щуплый егерь. Его большие руки отдыхали на коленях. — Я однажды наблюдал, как волк отгонял степного орла. Любопытно мне стало, кого волк охраняет. Подошёл, а в траве лежат зайчата. Это волк их защищал…
— И у вас поднялась рука убить этого волка?
Седой покачал головой:
— Зря считают, что все охотники — звери. Настоящий охотник с любовью относится к зверю… И подло не убьёт его.
— Как же вы на льва идёте? Он детей не тронул!.. — не выдержав, вспылил Рад.
— Он опасен. Большую беду может причинить, — сказал усатый и выпустил облако дыма.
— А если он домашний? — стоял на своём Рад.
— Где это ты видел домашних львов? — воскликнул командир отряда. — Если домашний, то пусть сидит у себя дома.
— Он, может, и сидел бы, да дома нет, — буркнул Рад и стал подкладывать в печку дрова.
Дед почесал затылок и сказал:
— Лев действительно странный. Не тронул детей.
— Если бы отловить его, — сказал усатый, — но у нас нет специалистов по львам. Тигроловы есть, в Приморье…
— Подожди, подожди! — перебил его командир. — Его ещё надо выследить. Ещё надо отгадать загадку — где лев? Ты, часом, не знаешь, где его логово? — спросил он Рада.
Рад поднял глаза на командира и покачал головой.
Стемнело. Погасла печь. Егеря улеглись спать.
Рад отправился к себе на сеновал. Душистые волны сена долго не могли его укачать. Юноша лежал с открытыми глазами. И ему казалось, что он слышит топот коней, крики, свист, стрельбу и рёв потревоженного льва. Перед его глазами проносились вытянутые морды коней, егеря, пригнувшиеся к сёдлам и не выпускающие из рук ружей… Потом ему показалось, что это не егеря мчатся за львом, а браконьеры: Чернобородый, Клок сена и Кофейная борода. Они погоняют коней, и их главарь Чернобородый кричит: «Здесь места безлюдные и пропасти глубокие!»
В проёме окна показалась луна. Большая, тёплая, чем-то схожая с солнцем луна успокоила Рада. Он закрыл глаза.
Рад спал так крепко, что не слышал, как на заре запели ранние птицы, зазвучали голоса людей, заржали кони. От печки потянуло дымком. Егеря выходили во двор, раздетые до пояса, и мылись прямо из ручья.
Потом Дед стал звать Рада:
— Рад, вставай! Пора завтракать!
Дед стоял внизу возле лестницы, ведущей на сеновал. Никто ему не откликнулся.
К Деду подошёл усач.
— Не буди парня, — посоветовал он. — Его дело молодое, пусть спит. Это нам не спится…
…Когда Рад открыл глаза, на сеновале стоял полумрак. В лучах солнца, проникающих сюда во все щели, кружились пылинки. Рад сел. Потянулся. Протёр глаза. Он открыл дверцу сеновала и выглянул наружу. Солнце ещё не взошло. Но его близость уже ощущалась. Край неба потеплел. А высокие облака были выкрашены алой краской зари. На траве лежала густая роса, словно только что прошёл дождь.