Самая высокая лестница (сборник)
Шрифт:
Все трое переглянулись.
— Может быть, коза? — высказал предположение Ромка.
Рад покосился на след, отпечатанный на чистых половицах.
— Пошли доить козу, — скомандовал он, и сразу все забыли про рыжую собаку и про съеденное мясо.
Все вышли во двор и занялись своим делом. Ева стала снимать с лошади седло, а Рад и Ромка принялись доить козу. Под белыми острыми струйками молока весело зазвенел подойник. Ромка держал козу за ошейник, а доил её Рад. За плечом у него висело ружьё.
Лесника все называли Дедом, хотя он был молодым. Эта кличка пришла с ним с черноморского флота, где он проходил срочную службу. За рассудительность, немногословность и удивительное покровительство молодёжи моряки прозвали его «Салажий дед». «Салажий» — слово чисто флотское, осталось на флоте, а «Дед» сохранилось, выжило в диких горных лесах. Дедом звали лесника товарищи по работе, пограничники, районное начальство. Рад — младший брат Марии, жены лесника, — тоже звал его Дедом.
Лесник был среднего роста, плечист, с сильно натруженными большими руками, на которых проступали голубоватые вены. Голова у Деда была брита, а брови походили на ржаные колоски. Из-под этих колосков, откуда-то из глубины, смотрели светлые глаза.
Он приехал в этот день из города, когда дети уже спали. И был немало удивлён, когда Рад встретил его с ружьём в руке.
— Что стряслось? — спросил Дед, кивая на ружьё.
— Ты ничего не слышал? — осторожно поинтересовался Рад.
— Нет, — ответил лесник, — я был в больнице у Марии. Ей полегче. Через недельку вернётся. Почему ты с ружьём?
— Границу перешёл лев. Ты ничего не знаешь?
Дед не заволновался и, как показалось Раду, даже не придал значения его словам.
— На моём веку таких случаев было немало. Но ни одного льва, ни живого, ни мёртвого, я в наших лесах не видал.
Рад ничего не сказал. Он повёл Деда в дом. Дети спали. Рад взял со стола лампу и поставил её на пол.
— Что за шутки? — устало спросил лесник.
— Следы зверей хорошо различаешь? Тогда смотри!
Дед наклонился над чистой половицей и увидел отпечаток львиной лапы.
— Значит, это не брехня?.. Он… был здесь, — после некоторого раздумья сказал Дед.
— Дети спали.
Дед вскочил на ноги с пола. Рад поднял лампу.
— Он же мог разорвать их в клочья! — воскликнул лесник.
— Он не съел даже козу.
— Значит, был сыт, — определил Дед.
— У базальтовой стены он зарезал косулю. Козлёночек бегает.
— Опасный зверь. Закрывай окна. Будем занимать круговую оборону. Завтра надо думать, как порешить хищника.
— Дед! — весело воскликнул Рад. — Неужели мы с тобой убьём льва? Это же здорово!
Он подошёл к лесничему.
— Ещё не известно, кто кого. Со львом шутки плохи… — сдержанно сказал Дед. — На день отлучишься с кордона — и вот тебе… лев появился!
— Никогда не думал, что доведётся охотиться на льва! — воскликнул Рад.
То, что тревожило и огорчало Деда, радовало юношу. Он возбуждённо ходил по дому, и глаза его горели нетерпением.
— Ты даже не спросишь о Марии, — с упрёком сказал Дед. — Она тебе кланяется. Скоро привезу её на кордон.
— Это хорошо, — отозвался Рад, но мысли его были далеки от сестры, которая поправляется и скоро вернётся на кордон. — Я пошёл на сеновал. А ты запирайся.
С этими словами Рад снял со стены ружьё и направился к двери.
Рад вышел на крыльцо и некоторое время прислушивался к звукам ночи. Где-то в горах жалобно закричала какая-то потревоженная птица. Трещали древесные лягушки. Совсем близко с шорохом пролетела невидимая летучая мышь.
Рад зашагал к лестнице, ведущей на чердак. Быстро залез наверх. И нырнул в низкую дверку сеновала. Он очутился в зыбких сухих волнах, которые пружинили под его ногами и издавали ни с чем не сравнимый, пьянящий аромат горных трав. Рад нырнул в это сенное море. И как бы поплыл на спине, заложив руки за голову. Потом он сел, зажёг электрический фонарь и стал писать письмо.
«Здравствуй, Таня! — писал Рад, положив тетрадку на колено. — Каникулы подходят к концу. Скоро вернусь в город, в интернат. Тогда повидаемся. У меня мировая новость! У нас в лесу появился лев. Никто не знает, откуда он взялся. Но близкое присутствие грозного хищника чувствуется всюду. Он зарезал косулю. И даже побывал у нас на кордоне. В комнате на половице остался отпечаток его огромной лапы. Львиный след похож на фиалку. Интересно? Теперь я буду охотиться на льва. И если мне повезёт, я привезу тебе, Таня, львиную шкуру. Может быть, ты не веришь? Я буду выслеживать льва, пока не найду… Ты будешь рада, если я подарю тебе львиную шкуру?»
А далеко отсюда, за каменистой пограничной рекой, в тёмной ночи горели костры. Их оранжевое пламя, казалось, не светило, а раскаляло воздух. И от этого накала было жарко и душно. В свете поздних костров лица людей приобрели бронзовый оттенок, а белые одежды окрасились в цвет пламени.
Костры были зажжены в честь удачной сафари. Сам господин сидел на террасе своего бунгало [2] . Без пробкового шлема он казался ещё меньше ростом. Уголки его рта отвисли. Глаза были закрыты. Хозяин насытился, устал.
2
Бунгало — сельский дом в тропических странах.
Где-то надрывно играли музыканты. Их инструменты были сделаны из сухой тыквы, поверх которой натянут бычий пузырь, отчего звук струны приобретал глуховатый, утробный звук.
Два человека стояли в стороне. Их лица высвечивало пламя костра.
— Ахмет, где мой лев? — спрашивал один другого.
— Ты получил большие деньги, Джур. Я дал тебе заработать.
— Но ты же обещал сохранить моего льва, Ахмет. Я дал тебе льва только с таким условием.
— Разве я сказал, что твой лев погиб? Идём, посмотрим. Может быть, он остался на воле. Ведь из пяти убили четырёх.