Само совершенство. Том 2
Шрифт:
Хотя, конечно, это гнусная ложь. Единственное, чего я действительно хочу, — снова видеть тебя, сжимать в своих объятиях и заниматься с тобой любовью снова и снова, до тех пор, пока в тебе не останется места ни для кого, кроме меня. Навсегда. До встречи с тобой я не понимал, почему обычный половой акт люди называют «занятиями любовью». Теперь я это понимаю.
Иногда меня прошибает холодный пот при мысли о том, что ты, возможно, забеременела. И я прекрасно понимаю, что если это так, то я должен первым попросить тебя избавиться от моего ребенка. Но, Господи, Джулия, я так не хочу, чтобы ты это
Подожди… Мне только что пришла в голову одна мысль. Я понимаю, что не имею права просить тебя оставить моего ребенка, но если ты захочешь, все это можно будет устроить следующим образом: ты уволишься и уедешь из Китона. Материально ты ни в чем не будешь нуждаться — об этом я позабочусь. А потом, когда ребенок родится, ты сможешь отвезти его к моей бабке. Если ты действительно беременна и согласна на такой вариант, то я напишу ей заранее и все объясню. При всех прочих своих недостатках эта женщина никогда не отказывалась от возложенных на нее обязательств. И тогда можно быть уверенным в том, что наш ребенок будет воспитан должным образом. У нее осталась весьма значительная сумма денег, причитавшаяся мне в качестве наследства. Даже ничтожно малой ее части будет более чем достаточно, чтобы вырастить ребенка и дать ему подобающее образование.
Ты была совершенно права, когда говорила, что нельзя просто поворачиваться спиной к родным людям и сжигать за собой все мосты. Ведь даже после ухода из дома я бы мог очень многое сказать своей бабке, и это умерило бы ее ненависть ко мне. Ты была права, когда говорила, что я любил ее и восхищался ею. Ты была права абсолютно во всем, и если бы я мог сейчас повернуть время назад, я бы все сделал совсем по-другому.
Ты знаешь, я все-таки решил отправить тебе письмо. Это, конечно, ошибка с моей стороны. Я понимаю, что не имею права этого делать, и тем не менее посылаю его. Я считаю, что ты должна знать, как вести себя в случае чего. Мне невыносима сама мысль о том, что ты так и не узнаешь о вполне реальной альтернативе аборту.
Вполне возможно, что твоя почта до сих пор просматривается, поэтому это письмо я посылаю тебе не по почте. Человек, который передаст его тебе, — мой друг. Ради меня он рискует своей безопасностью так же, как это сделала ты.
Ты можешь полностью доверять Мэтту. Если ты беременна, то скажи ему об этом, так же как и о том, какое решение ты приняла по этому поводу. И еще одно, прежде чем придет время бежать в деревню, чтобы успеть к еженедельной выборке почты, — я хочу, чтобы у тебя обязательно были деньги на всякие предвиденные и непредвиденные расходы. Деньги, которые тебе передаст Мэтт, принадлежат мне, так что не трать напрасно времени, отказываясь от них. Он действует согласно моим указаниям и выполнит их в точности, а поэтому давай не будем создавать ему лишних трудностей. Поверь, у меня еще достаточно денег для того, чтобы и самому ни в чем не нуждаться.
Я бы очень хотел написать тебе более связное письмо, но на это, к сожалению, нет времени. Я больше не буду тебе писать, так что не жди и не надейся понапрасну. Письма заставят нас обоих предаваться несбыточным мечтам, и если я как можно скорее не прекращу этим заниматься, то умру от желания быть рядом с тобой.
Да, и напоследок… Я прочел в газетах, что Костнер недавно выпустил новый фильм. Если, посмотрев его, ты начнешь слишком часто думать о Кевине, то мой призрак будет преследовать тебя до конца твоих дней.
Я люблю тебя, Джулия. Я любил тебя в Колорадо. Я люблю тебя здесь, где сейчас нахожусь. Я буду любить тебя всегда. Везде. Вечно «.
Джулии очень хотелось прочитать письмо Зака еще раз, но строчки расплывались перед глазами и, разрыдавшись, она выпустила его из рук. Уткнувшись лицом в стену, она все плакала и плакала. Плакала от счастья и разрывающей сердце боли. Плакала от несправедливости судьбы, которая сделала Зака изгоем. Плакала над собственной глупостью, из-за которой уезжала от него тогда, в Колорадо. Плакала над собственным бессилием и беспомощностью.
Взгляд Мередит случайно упал на вздрагивающую спину женщины, рыдающей в соседней комнате.
— Мэтт, посмотри! — испуганно воскликнула она, вскакивая и торопливо направляясь в столовую. — Джулия, — мягко прошептала она, кладя руки ей на плечи, — я могу чем-то тебе помочь?
— Да! — всхлипнула Джулия. — Вы можете прочитать это письмо и объяснить мне, как кто-то мог поверить, что этот человек — убийца!
Мередит нерешительно подобрала разлетевшиеся по полу листки и выразительно посмотрела на мужа, неловко топтавшегося на пороге:
— Мэтт, почему бы тебе не налить нам немного вина? На поиски вина, штопора и откупоривание бутылки у Мэтта ушло несколько минут, так что когда он доставал бокалы, Мередит уже вернулась на кухню. Обернувшись, он хотел еще раз поблагодарить ее за то, что она поехала с ним, но, взглянув на ошеломленное, внезапно осунувшееся лицо, осекся, забыв про вино и бокалы.
— Что случилось? — спросил он, подходя к жене.
— Его письмо… — прошептала Мередит, готовая вот-вот расплакаться. — О Господи! Мэтт… в это просто невозможно поверить!
Невольно разозлившись на ни в чем не повинного Зака за то, что тот так расстроил его жену, Мэтт одной рукой обнял Мередит, а другой забрал у нее письмо. По мере чтения его раздражение сменялось изумлением, затем недоверием и, наконец, глубокой печалью. Он дочитывал последние строчки, когда на пороге кухни появилась Джулия. Услышав ее приближение, Мередит быстро промокнула глаза носовым платком и повернулась к вошедшей.
— Джулия, я… — нерешительно начал Мэтт, — мне очень жаль, что все так получилось. — Он действительно испытывал огромную симпатию по отношению к этой девушке, но его несколько смущало непонятное выражение ее глаз. — Я уверен, что Зак не хотел сделать вас несчастной.
В последний раз в сознании у Джулии пронеслось все, что она теряет, решаясь на только что разработанный ею план, но отступать она не собиралась. Окончательное решение было принято еще там — в столовой. Стараясь говорить как можно ровнее и спокойнее, она обратилась непосредственно к Мэтту:
— Когда Зак свяжется с вами, то я попрошу напомнить ему одну вещь. А именно то, что я сама — подкидыш. Сообщите ему также, что я, испытав на себе, каково это — расти сиротой, никогда не обреку на подобное собственного ребенка. — Улыбнувшись сквозь упрямо наворачивающиеся на глаза слезы, она добавила: