Самолёт по имени Серёжка
Шрифт:
– Это же здорово! Чудо такое!
– Я тоже сперва обрадовался. Показал старику, как это у меня получается. А он... прямо весь накалился от гнева. "Я говорит, - не позволял соваться в те сферы, которые вы знать пока не должны. Вы просто-напросто струсили и не сдали экзамен. И потому - можете быть свободны...". Ну... я и ушел... Потом еще хотел вернуться, не к Старику, а просто так, чтобы побродить по городу, но дороги от той эстакады уже не было. Хорошо, что ты нашел другой путь - от мельничного болота...
–
– Может быть, он сам испугался...
– Чего?
– Того, что я сунулся в эти... запретные сферы.
– Ты же не нарочно!
– Вот именно. Из-за страха. А трусы ему не нужны...
– Нет, Сережка. Ты ведь ну нисколечко не трус. Ты - наоборот... выговорил я с отчаянной искренностью.– А Старик... Да он просто тебе позавидовал! Сам-то небось не умеет так!
– Кто его знает... Вообще-то он меня с самого начала недолюбливал. Все остальные у него - из того Города, а я - чужак. Ни бархатной курточки у меня, ни хороших манер... Ну и ладно! Конец-то у этой истории самый счастливый! Верно?
– Разве... счастливый?
– А разве нет?.. Когда Старик прогнал меня, я начал искать новых друзей. И встретил тебя.
Я засопел, и опять вокруг сделалось тепло и сказочно... И почему-то вспомнилось Сойкина песня:
Сказка стала сильнее слез,
И теперь ничего не страшно мне...
Подольше бы не кончался этот сон! Хотя... Ведь когда я проснусь утром, в понедельник, Сережка прибежит ко мне наяву!
Он шелестящим шепотом сказал мне на ухо:
– Ромка, пора...
Мы взялись за руки и забрались на глыбу - круглую и теплую, как спящий гиппопотам. Сказали "раз, два, три" и прыгнули.
...И я услышал, как в маминой комнате звенит будильник.
ДВЕ ПАЛОЧКИ
Я проснулся и несколько секунд чувствовал, будто в моей руке рука Сережки.
Другое ощущение держалось дольше - гудящая усталость в ногах. Я не сразу понял, что уже не сон. А понял - и обмер от радости: раз гудят, чувствуют, значит... И шевельнул ногами. Вернее, попробовал шевельнут. И тут пропало все - и усталость, и сами ноги. То есть стало привычно казаться, что их нет.
"Сейчас разревусь!" Я уткнулся лицом в подушку... А какой смысл плакать-то? Мало, что ли, я уже слез пролил на больничных койках и дома?
Я полежал, подышал тихонько и почувствовал, как горе уходит. Что ни говорите, а все-таки мне повезло! Ведь во сне-то я стал здоровым! И снова будет ночь, и снова мы с Сережкой пойдем по Туманным лугам и, может быть, опять окажемся в Заоблачном городе - таком красивом, таком загадочном...
Вошла мама. С этого дня она была в отпуске и собиралась в профилакторий. А перед отъездом, как известно, масса хлопот.
– Вставай и завтракай без меня, я стираю... Дай-ка и рубашку твою выстираю. Почему она у тебя такая мятая и
Белый свет поплыл вокруг меня.
– Мама, не выбрасывай!! Дай!..
Палочка - длиной с мизинец. Один конец закругленный, другой обломан. И отпечаток на свежем дереве: "...бр. Сидоровыхъ".
– Собираешь всякую дрянь, - вздохнула мама.
А я стиснул плоскую лучинку в кулаке. Кулак придал к груди. А сердце там: Бух!.. бух!.. бух!.. Словно эхо Гулких барабанов Космоса...
После этого я все утро жил как во сне. Вернее, в полуобмороке. Вроде бы все делал как надо: отвечал на мамины вопросы, умывался, разогревал гречневую кашу, жевал ее... но мысли были об одном: скорее бы пришел Сережка!
И он пришел! Веселый такой, чуть запыхавшийся.
– Здрасте, Ирина Григорьевна! Ромка, привет...
Мама заулыбалась - Сережка явно ей нравился, хотя сегодня явился он не в "парадном виде", а обычный, слегка растрепанный.
Я молча протянул его в свою комнату.
– Садись...
Он послушно сел на край моей постели, понял что-то. Я разжал кулак. Палочка лежала на ладони буквами вверх.
Сережка с полминуты смотрел на палочку, и лицо его делалось все строже, тоньше как-то. Даже красивее.
Потом он запустил два пальца в свой нагрудный карман и достал такую же плоскую лучинку.
Мы не сговариваясь соединили обе палочки. "Компанiя бр.Сидоровыхъ" было написано на них.
Сережка чуть улыбнулся, поскреб своей щепочкой подбородок и глянул мне в глаза: "Ну, вот видишь! Теперь ты все знаешь..."
Гулкие барабаны Космоса снова зазвучали во мне.
– Значит, не сон?– шепотом сказал я.
– Значит...
– А почему ты сразу не объяснил?
– Ну...– Он опять заскреб подбородок.– Я думал, вдруг ты не поверишь, если узнаешь раньше срока... Да я ведь намекал!
– Когда?
– Да тыщу раз! Объяснял, что сон бывает не просто сон, а переход в другое пространство...
Да, правда. Но тогда... Однако спросить о себе сразу я не решился. Спросил про другое - и с легкой опаской:
– Сережка, ты кто?.. Инопланетянин?
Он округлил глаза, белесые ресницы растопырились.
– Я?.. Ты с какой печки упал? Я - Сережка Сидоров с улицы Партизанской. И больше никто... Просто мне повезло: забрался однажды на эстакаду и нашел дорогу в Заоблачный город...
– Я не про Город. Ты умеешь превращаться в самолет!
Сережка пфыкнул губами. Скинул кроссовки, сел на моей тахте по-турецки. С подчеркнуто небрежным видом.
– Подумаешь! Да это каждый пацан сможет, если приспичит... Ну, не каждый, но многие... Я же объяснял - это с перепугу!