Самоучитель игры на мировой шахматной доске
Шрифт:
Тогда естественно понимать под выигрышем темпа разность мощностей пространства решений сторон А и В, или — в конечномерной аналитической модели — разностный граф, описывающий некий набор действий стороны А, приводящих эту сторону к достижению цели войны и не предусмотренных стратегами державы В. (Нормируется на мощность исходного пространства решений А.)
Оказавшись перед лицом неожиданности, командующий войсками В не может осмысленно управлять войсками. Ему приходится затратить время на то, чтобы преобразовать позицию в отвечающую его предварительным расчетам. При таком преобразовании, однако, никакой полезной для В работы не совершается. То есть речь идет о проигрыше темпа также и в смыслах определений (3), (4), (5).
В военной истории известен ряд механизмов, позволяющих выигрывать стратегический темп:
•
Если вам удается сохранить свои планы в тайне, противник, конечно, не будет знать время и место начала вашей операции. Если, однако, эта или подобная операция была предусмотрена его стратегическим деревом, то выигрыш темпа, скорее всего, окажется минимальным (операция не прошла первую критическую точку — была сорвана контратакой противника, возможность которой вы сами не предусмотрели — если бы предусмотрели, не стали бы так наступать). Хорошая работа разведки подрывает выигрыш стратегического темпа. Так, японский флот был разбит у атолла Мидуэй прежде всего за счет прекрасной работы американских криптографов. Если бы американцы не читали японские коды, их флот отправился бы к Алеутским островам. Там он узнал бы о нападении японцев на Мидуэй. Пришлось бы вернуться в базу для дозаправки и лишь затем идти к Мидуэю. Эта операция была бы встречена японцами не одним авианосным соединением Нагумо, но всем Объединенным флотом вкупе с базовой авиацией, размещенной на аэродромах Мидуэя [196] .
196
Последний пример наводит на мысль, что на море борьба за темп носит гораздо более жесткий характер, чем на суше: часто «опоздавший» корабль теряет боеспособность совершенно (например, тонет).
Поучительные примеры борьбы за стратегический темп приводит М. Галактионов в своей книге, посвященной битве на Марне [Галактионов,2001]:
«В действительности события потекли по руслу, неожиданному для той и другой сторон. 5 сентября утром, за сутки до начала общего наступления союзников, 6-я французская армия столкнулась неожиданно для себя с 4-м резервным корпусом, оставленным Клуком в качестве прикрытия со стороны Парижа, севернее р. Марны. Внезапность получилась обоюдоострая. Но для 6-й армии она была только тактической внезапностью, вследствие которой ей пришлось начать активные действия на сутки раньше, чем было предвидено. Для 1-й германской армии внезапность имела, напротив, стратегическое значение, ибо ей пришлось перестраивать весь свой маневр, предпринятый раньше. Союзники все же получили реальный выигрыш времени для активных действий».
Здесь четко видна связь выигрыша/проигрыша времени как с внезапностью, так и с мощностью стратегического дерева. Шестая армия предусматривала столкновение с фланговым прикрытием германцев, напротив, Клук не предвидел контрудара 6-й армии.
«В чем состояло реальное действие внезапности? Его можно было бы определить прежде всего как моральную категорию: противник застигнут врасплох, его построение отнюдь не соответствует направлению полученного удара, он вынужден принять сражение повернутым или перевернутым фронтом, а перестроить армию не так просто, как взвод. Но моральный фактор в данном случае играет все же подчиненную роль: весь вопрос в том, как быстро атакованный справится со своими нервами. Быть может, он и вообще не растеряется, сохранив стальное хладнокровие воина и командира. Но тогда на сцену выступает жестокий и непреклонный фактор, который гораздо хуже поддается усилиям воли: это — время. Время требуется для принятия контрмер, для сообразования действий и сил с новой, неожиданно вскрывшейся ситуацией. Успеет ли атакованный осуществить все, требуемое этой ситуацией?»
В работе М. Галактионова «истинная внезапность» (наличие у стратегического дерева «разностных» ветвей) противопоставлена «ложной внезапности», сводящейся к формально неожиданной атаке [Галактионов, 2001]. Последняя выигрывает темп только в смысле (1) — ускоряя ход операции. Первая же порождает кумулятивные эффекты и может совершенно разрушить способность неприятельских войск производить полезную работу при наступлении.
• Расстройство средств связи противника
Даже если противник в принципе предусмотрел возможность осуществления вашей операции в этом месте, в это время, сомнительно, чтобы его Генштаб заранее проинформировал об этом каждого лейтенанта. Выигрывается сравнительно немного времени (линии связи восстановят), но оно может сыграть важную роль в преодолении операцией первой критической точки.
• Инновация
Ваш противник не мог предусмотреть в своем стратегическом дереве использование вами новой техники, или новой тактики боя, или нового фазового пространства. Здесь стратегический темп выигрывается в прямой форме.
К этому же механизму выигрыша стратегического темпа относится неожиданное преобразование геометрии позиции — наведение переправы там, где она казалась невозможной, строительство дорог, десантная операция с воздействием на узлы связности.
• Преобладание шаблона в действиях противника
Нельзя, конечно, строить на подобном мотиве весь план компании, но следует иметь в виду, что военная служба воспитывает стереотипность мышления. Пространство решений ответственного командира сужается уставами и его предшествующим опытом — часто до одной-единственной оперативной схемы, повторяемой от раза к разу. (Немецкие военачальники во Второй Мировой войне злоупотребляли двойным охватом, Красная Армия тяготела к захвату господствующих высот. В уже упоминавшемся бою у атоллла Мидуэй в момент атаки американскими пикирующими бомбардировщиками японских авианосцев «Kara», «Акаги» и «Хирю», на палубах этих авианосцев снимали с ударных самолетов бомбы и подвешивали торпеды, потому что по уставу против кораблей торпеда лучше.)
Формализм связностей позволяет предложить еще одно полезное определение темпа. В рамках этого определения наступление рассматривается как движение в пространстве связностей.
Пусть первоначальная позиция взаимно блокирована. Тогда связность сторон одинакова, что подразумевает равную подвижность войск. Пусть теперь одной из сторон удалось захватить узел связности, вследствие чего способность противника к маневру уменьшилась. Полученное преимущество можно представить в виде выигранного времени, в течение которого наступающая сторона будет действовать без противодействия со стороны резервов противника или через уменьшение у противника количества эффективных валентных дивизий. Вообще говоря, уменьшение связности позиции эквивалентно связыванию части стратегических резервов.
Это рассуждение позволяет предложить определение темпа операции через обратную дифференциальную связность позиции. Подвергнем позицию малой деформации в направлении развития операции. Вычислим изменение связности своей позиции и позиции противника. Вычислим обратные величины. Их разность имеет смысл дифференциального выигрыша времени/свободных сил с развитием операции. Нормируя на количество эффективных дивизий и интегрируя по пространству операции, получим полный геометродинамический выигрыш темпа.
Понятно, что наступление имеет смысл, если эта величина, по крайней мере, неотрицательна. Шлиффен — интуитивно или сознательно — строил наступление правого крыла по «сверхпроводящей» (соединенной магистральными дорогами) цепи узлов связности. Поэтому до тех пор пока геометрия операции не нарушилась, немецкое наступление правого крыла выигрывало темп [197] .
Предложенные выше определения могут быть обобщены в виде простой формулы.
197
В связи с этим сражение при Шарлеруа-Монсе было априори проиграно для французов. В каком бы направлении ни наступала их 5-я армия, дифференциальный выигрыш темпа оказывался отрицательным. Опираясь на текущий центр позиции (Брюссель), немцы свободно сосредоточивали свои силы против любого фланга армии Ланрезака.