Самый завидный подонок
Шрифт:
Когда Эйприл сказала мне, что скоро приедет машина, я предположила, что это будет мой личный лимузин, как это принято у Locke Worldwide, но когда я выхожу на улицу со Смакерсом в его любимой переноске, там стоит Генри, держа дверь открытой.
Он снимает свои очки-авиаторы. А у меня внутри все воспламеняется.
— Доброе утро, — говорит Генри. Его коричневый костюм идеально сидит на широких плечах.
— Привет, — отвечаю я, словно не очарована Генри Локком.
Он садится рядом со мной и протягивает мне Java Chip Frappuccino. Потому что он, конечно же, запомнил. Это часть работы соблазнителя.
— Спасибо, — я делаю глоток. — Итак. Церемония закладки фундамента.
— Это одна из тех вещей, которыми вы вдвоем сейчас займетесь, — он достает из сумки маленький синий жилет. На нем вышит логотип «Locke Worldwide».
— О, боже мой! — я ставлю стаканчик в подставку и замираю. — Я ничего в этом не смыслю.
— Ну же, — говорит Генри. — Немного командного духа.
— Бедный Смакерс. Он официально входит в команду «Члены во всем мире».
Генри прищуривается:
— Что это?
— «Члены во всем мире»? — я изучаю его глаза и на секунду теряюсь в них. — Что? Ты искренне говоришь мне, что никогда этого не слышал?
Он смотрит на меня так, словно думает, что я шучу.
— Члены во всем мире. Да не может такого… быть.
— Ты не знал?
Он выглядит неуверенным:
— Никто нас так не называет.
Я фыркаю:
— Да, никто, кроме тех, кто стоит на земле и смотрит на гигантские краны. Я понимаю, что логотип должен выглядеть, как здание между двумя кустами, но серьезно? И, вообще… гигантские краны? Возведение гигантских зданий?
Он смотрит на меня с искренним удивлением. Мне приходит в голову, что никто не хотел говорить ему об этом, потому что они слишком заняты поклонением ему.
— Люди бы нас так не называли, — говорит он.
— Как мило, что ты даже не знаешь об этом.
— Я думаю, что у кого-то слишком богатое воображение.
— А, ты имеешь в виду меня? — произношу я. — Ты думаешь, что это только я так называю компанию?
— Да. Что показывает направление твоих мыслей.
— Так высокомерно, — говорю я, как будто его близость не доставляет мне удовольствия. Словно моя кожа — это не оголенные дрожащие нервные окончания, когда я оказываюсь рядом с ним. — Это не я заполоняю город огромными фаллическими символами с своим именем. Это направление твоих мыслей, о которых мы должны беспокоиться.
— Как тест Роршаха, — поддразнивает он. — Некоторые люди видят краны, развитие города, но ты видишь нечто совершенно иное.
— О, полегче, — я выхватываю
Я надеваю на него жилет. Он идеально подошел.
— Люди никогда бы нас так не назвали.
— Думай, что хочешь. Мир — это твоя золотая колыбель.
Генри протягивает руку и проводит пальцем по прописной букве «Л» в слове Локк, и это движение приводит его руку в опасную близость к моим коленям.
— С завитком буква «Л» выглядит как буква «Ч», и ты должен хотя бы это признать.
— Ну… «Члены во всем мире», да, — он, кажется, задумался. — Если имя тебе подходит…
— О, боже мой! — я хватаю его за руку. И просто смеюсь. — Ты такой плохой!
Он улыбается мне, и весь мир готов остановиться. Кажется, он собирается поцеловать меня. Я знаю, что он собирается поцеловать меня. И я хочу этого.
Боже, как же я этого хочу!
Я отстраняюсь, откидываюсь назад, скрещиваю руки на груди и делаю неглубокий вдох.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Твой фальшивый план соблазнения. Ты думаешь, я настолько глупа или просто в таком отчаянии?
— Посмотри на меня, — произносит он напряженно. — Вики.
Я не смотрю на него.
— Я бы никогда не подумал, что ты глупа или находишься в отчаянии. Это последнее, что я думаю о тебе.
— Я знаю, что думаешь. И просто… я хочу, чтобы ты понял, что не обязан этого делать, — это так близко к тому, чтобы сказать ему, что я возвращаю компанию, не нарушая договора.
Но я дала слово.
Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Моя кровь пылает в моих венах. Я закрыла глаза.
Грубая кожа мягко скользит, как перышко. Плавно и медленно. Его прикосновение такое нежное, что, кажется, мое сердце вот-вот разорвется.
Его голос, когда он приближается, становится шепотом:
— Поцелуй меня, Вики.
— Я не могу.
— Поцелуй меня, — его голос низкий и настойчивый. — Будь со мной.
Мое сердце колотится.
Теперь он скользит ниже линии моего подбородка, двигаясь по моей коже тыльной стороной пальца, медленно, вяло и обжигающе нежно.
— Ты же хочешь.
— Ты такой… — я замолкаю, задыхаясь.
Его палец перемещается вниз, надавливая на верхнюю пуговицу, расстегивая ее. Он открывает еще больше кожи, чтобы скользнуть вниз, останавливаясь в центре моей груди — невесомое присутствие над моим колотящимся сердцем.
— Ты такой… — пытаюсь я снова.
У меня не хватает духу придумать шутливое оскорбление. Жар между моих ног нарастает.
Он наклоняется ко мне. Губы у моего уха. Его лицо мягко касается моих волос.
Мое дыхание участилось.