Самый завидный подонок
Шрифт:
Без предупреждения он хватает меня за задницу, крепко сжимает пальцами, как стальными тисками. Он толкает меня к своей твердой, как камень, эрекции, и я задыхаюсь, когда ощущаю его размер через нашу одежду.
— Ты чувствуешь это? — рычит он, прижимаясь ко мне, пульсируя напротив меня. — Вот как ты влияешь на меня каждый гребаный день. Проклятье! Ты уже чувствуешь себя хорошо.
— О боже, да, — выдыхаю я. Он прижимает меня сильнее. Его вес кажется удивительным. Я задыхаюсь, когда он целует меня в щеку, в шею. Каждый раз, когда он
Я задираю его рубашку, вытягивая ее из брюк. Наконец я добираюсь до его теплого пресса. Прижимаю к нему руки. Я теперь вор: беру то, что мне не принадлежит. Поглощая его живот, жесткие волоски на мышцах.
Мне все равно, если это уже не реально. Все выглядит достаточно реальным.
— Я так долго представлял себе это, — говорит он, отстраняясь и тяжело дыша.
Я вздрагиваю, когда он проводит кончиками пальцев по моей груди, обтянутой свитером.
— Эти пушистые свитера.
— Сними его с меня, — говорю я. — Позволь мне посмотреть, как ты расстегиваешь его. Как и раньше. Как ты начал это делать раньше.
— Ты об этом думала? — спрашивает он. — Удовлетворяла себя?
— Да, — выдыхаю я.
Его пальцы дрожат, когда он расстегивает жемчужные пуговицы свитера. Мне нравится, что он дрожит.
— Тогда задери юбку, — говорит он.
Я наклоняюсь и поднимаю ее, выворачиваю наизнанку, собирая на талии.
Он толкает накаченное бедро между моих ног.
— Объезди его. Двигайся. Ты мне нужна чертовски мокрой.
— Я не знаю, как сильно я еще могу промокнуть…
— Объезди его, — рычит он. Он вращает бедрами, набирая ритм. Я подстраиваюсь под его движения, двигаясь, пока он расстегивает кофту. Это немного смущает, но мне так хорошо.
— Сильнее, — шепчет он мне на ухо. — Если ты хочешь, чтобы я расстегнул эти изящные пуговицы, ты должна выполнить свою часть работы, — он раздвигает мои ноги шире. — Объезжай.
Я делаю это. Удовлетворенный, он снова обращает свое внимание на пуговицы.
— Я иногда смотрю на эти пуговицы… черт, — выдыхает он. Как будто он потерял способность рассуждать здраво. Он целует меня в лоб. — Ты наблюдаешь за мной? — его пальцы, как нежные паучки на моем животе, расстегивающие предпоследнюю пуговицу. Предпоследняя пуговица. — Как я раздеваю тебя. Ты смотришь?
— Смотрю, — говорю я.
— Это то, что я делаю, когда ты мастурбируешь? Не пытайся сказать мне, что это не так, — он знает, что это так. Он расстегивает последнюю пуговицу. Мой свитер распахивается.
Его бедро между моих ног доставляет тупые волны наслаждения. Он сжимает в кулаке центр моей майки, используя ее, чтобы втянуть меня в более быстрый ритм.
— Мне нравится, как ты двигаешься на мне, — он перемещает ладони вверх по моей груди, скользя по белой ткани. — Так? — спрашивает он. — Это то, что я делаю дальше?
— Дальше, — я тяжело дышу, — ты делаешь со мной все, что захочешь.
Его смех грохочет
— Господи, ты горячая штучка, — говорит он. Он сбрасывает каску и грубо целует меня, потом отстраняется, тяжело дыша.
— Следи за моими руками, котенок, следи за тем, что я делаю с тобой, — он прижимает ладони к моей груди, шершавые и теплые. — Такая чертовски сексуальная. Моя сперма будет хорошо смотреться здесь. На таких красивых сиськах. Ты выглядишь такой чопорной и правильной, что мне хочется развратить тебя. Хочется разгадать тебя. В тебе так много слоев, и я собираюсь трахнуть их все.
Комментарий о слоях посылает мгновенную тревогу, но затем он щиплет мой сосок, и огонь проходит сквозь меня.
— Такой властный, — мое дыхание учащается. Город расстилается под нами, словно другой мир, другое время, головокружительное и немного нереальное.
— Почему ты остановилась?
— Мне нужно кое-что еще, — говорю я. — Но разве здесь не слишком открыто?
— Тебя никто не видит, кроме меня, — говорит он.
Думаю, что это может быть правдой. Я не знаю, как к этому относиться. Он проводит подушечками пальцев по моим губам. Нас разделяет похоть.
— Открой.
Я смотрю на него, костяшками пальцев касаясь его стального пресса.
— Я достаточно мокрая, так что проблем не будет, — говорю я.
— Детка, — это слово слегка касается моей щеки. — Ты не единственная, кто дрочил от того, что могут сделать эти руки, — он скользит большим пальцем по моей нижней губе, оттягивая ее вниз. — Открой.
Я открываю рот, и он просовывает два пальца между моих губ.
— Соси. Смочи их хорошенько. Этими пальцами я собираюсь трахнуть твою киску.
Жар простреливает сквозь меня, когда я обнимаю его выпуклость, посасывая его пальцы, проводя по ним языком. Он засовывает их внутрь и вынимает, наблюдая за мной.
— Вот так ты будешь сосать мой член, когда придет время. Помимо того, что сожмешь у основания и слегка задействуешь зубы. Попробуй.
Это так похоже на Генри — учить меня сосать его член. Я обхватываю его пальцы рукой и слегка царапаю зубами.
— Да, черт возьми. Идеально.
Он вытаскивает пальцы и смазывает мне соски. Они превращаются в камешки на прохладном ветру, дующем с воды.
— Только я тебя вижу.
Он грубо отодвигает мои трусики и чертыхается низко и громко, когда обнаруживает меня выбритой и мокрой.
— Бляяяядь, — стонет он. — Что же ты прятала под этими библиотечными юбками?
— Не книги, — произношу я.
Кончики его пальцев касаются моего чувствительного клитора, посылая через меня толчок удовольствия, заставляя задыхаться.
На его щеке появляется ямочка, и я целую ее. Она исчезает, но потом появляется снова, и я целую снова.
— Что ты делаешь?