Самый завидный подонок
Шрифт:
Она объясняет свою технику полировки, которая, как я понимаю, подошла бы для восстановленных стоек и изделий из дерева. В конце концов, она показывает ему фотографии. Они так подробно обсуждают отделку, что в какой-то момент это кажется шуткой.
Я иду к своему шкафчику и беру рабочую одежду, чтобы переодеться за шторкой.
Когда я вернулась, она стояла с широко раскрытыми глазами. Да, все верно. Это Генри Локк, сексуальный Генри Локк, здесь, в нашем пространстве, признающий потрясающую красоту ее мебели. Это заставляет меня чувствовать
Он хочет нанять ее для меблировки, и они обсуждают это. И я знаю, что он нанимает ее вовсе не для того, чтобы ублажить меня. Она действительно одна из лучших, и Генри это увидит.
Генри завоевывает этот мир. Это заставляет мое сердце биться сильнее.
Мы втроем направляемся к грузовику, перебираем куски дерева и начинаем подбирать детали. Мы вытаскиваем несколько вещей на разбитый тротуар. Латриша размышляет о столах и стойках в вестибюле. У Генри имеются параметры на айпаде.
Мне пришла в голову идея попросить Брона, одного из наших приятелей-кузнецов, накалить и переделать маленькие кусочки арматуры, чтобы сделать элементы дизайна. Латриша говорит о целой стойке в вестибюле из рубленых и отполированных строительных досок, сложенных вместе, как головоломка, состоящая в основном из треугольных кусочков. Это потрясающая идея, и довольно скоро Брон и Генри разгружают грузовик.
Люди не сразу узнают Генри, хотя я не сомневаюсь, что слух об этом распространится, как только кто-нибудь узнает.
Но сейчас для всех, кроме Латриши, он один из нас, полный энергии и идей.
Может быть, его рабочая одежда стоит больше, чем месячная арендная плата, но он компенсирует это своей страстью, не говоря уже о его строительном опыте. Он, Латриша, Брон и я сотрудничаем в создании большого стола для вестибюля из восстановленных материалов, как будто мы работали вместе целую вечность.
Несколько человек подходят и вносят свои предложения. Генри привлекает оценивающий взгляд почти каждой женщины, которая проходит мимо, но он просто продолжает работать с ребятами, глядя на меня, весь сияя, когда что-то хлопает.
Генри полон противоречий. Он влиятельная фигура в управлении, но он может устраивать мозговой штурм и работать в команде, как профессионал.
Через несколько часов подтягиваются еще больше кузнецов, и, не случайно, подвезли пиво. Парни так сильно чокаются бутылками, что, кажется, стекло может разбиться. Я вздрагиваю и ловлю взгляд Генри, а он просто смеется, как будто знает, о чем я думаю.
А потом он уходит с ними, трое из них с большим количеством арматуры.
— О, как далеко мы продвинулись от собачьего трона, — говорит мне Латриша, глядя, как они исчезают.
— Что?
— Ты сделала оборот в сто восемьдесят градусов. От желания потрахаться с ним до полной противоположности.
Я не могу сдержать улыбку.
— Что случилось с этим придурком?
— Его компания — это его семья, и, да, он полный придурок для любого, кто угрожает семье. И полагаю,
— Если бы он, действительно, знал тебя, то понял бы, что ты самый надежный человек на планете.
Я улыбаюсь, не глядя ей в глаза. Латриша тоже не знает, что я Вонда О'Нил. Я лгу о своей личности. И она возненавидела бы меня за это. Она моя ровесница, ей около двадцати четырех. Она может помнить якобы разрушительную ложь Вонды. Она могла обмениваться новостями и лайкать мемы на Facebook.
Кто-то создал клип, где я стою на ступеньках здания суда в Дирвилле, и это выглядело так, будто я танцую вверх и вниз по ступеням. Они соединили множество образов свиней, катающихся в грязи, и наложили музыку с жестокими, женоненавистническими текстами.
Он получил миллионы лайков. Латриша могла быть одной из них. Я все еще могу набрать «Вонда-свинота» в строке поиска Facebook и найти видео семилетней давности в интернете, а также поискать тех, кто лайкал его.
Я уже делала это раньше с людьми, например с учителями Карли, но мне пришлось заставить себя прекратить это.
Увижу ли там Латришу? А Генри? Боже, он бы меня возненавидел. Они оба.
— Мы нашли общий язык. Все не так просто.
— Черт возьми! — говорит она. — Ты с ним трахалась?
— Нуууу…
— О-госпади-боже-мой.
— Нет, мы этого не делали… — я замираю, погруженная в воспоминания о нас на крыше. И то, как его губы касались моей кожи, его руки.
— Но вы занимались кое-чем друг с другом.
— Да, — я бросаю крышку от бутылки в мусорное ведро. — И это удивительно. Он потрясающий.
— Я думала, он тебе не доверяет. Как будто ты мерзкий жулик, который украл его компанию, — говорит она. — А что с этим случилось?
— Мы хорошо узнали друг друга, в глубине души, под всем дерьмом этой ситуации. Мы поладили. Это потрясающе. И я возвращаю компанию.
— Подожди… что?!
— Не говори ему. На самом деле, я ничего ему не сказала, но намекнула. У нас с Карли есть двадцать один день на обдумывание, и обещание — это то же самое…
— Бернадетт отдала компанию Смакерсу и тебе, потому что вы двое были ее единственными друзьями во вселенной. Она хотела, чтобы ты владела ей. Это твоя подушка безопасности. Твоя и Карли. Ты откажешься от этого?
— Мне кажется неправильным оставить ее себе.
— Какая часть перехода от ползанья на четвереньках до сверхбогатства тебе кажется неправильным?
— Все это. У нас с Карли все было хорошо. У нас прекрасная жизнь, такая, какая есть. И компания никогда не была нашей.
— Итак, позволь мне уточнить хронологическую связь, — она кладет руку мне на плечо и сверлит меня взглядом. — Он ведет себя по-скотски с тобой. Он проворачивает грязные трюки. Это не работает. Тогда он решает стать очаровательным. И мы знаем байки о нем в койке. Извини. Я знаю, что он горячий. Он умный и веселый. Но он не один из нас. Ему просто нужна эта компания.