Самый завидный подонок
Шрифт:
Она пытается улыбнуться:
— Мультяшная картинка с круглой маленькой зефирной мордочкой Смакерса? Может и нет, а?
Действительно ли я ее знаю? На самом деле?
Я одариваю ее своей беззаботной улыбкой, той, которая всегда обманывает камеры, и тянусь за телефоном. Я отдаляюсь от нее.
— Шучу, — говорит она. — Серьезно.
Я просматриваю свой телефон, как будто могу найти там как-чувствовать-себя-менее-хреново приложение. Им нужно создать такое приложение.
— Да
— Я немного помешан на этом логотипе.
— Подожди. Ты думаешь, я бы так поступила?
Повисло молчание. Я подпустил ее ближе к себе, чем любую другую женщину когда-либо. Фальшивая дрессировщица собак, которая унаследовала мое право по рождению.
Был ли я безрассуден?
В глубине души я ей доверяю. Бессознательно. Но у меня в голове звенит от того, что сказал Бретт. Наш личный детектив сомневается в ней. Я не знаю ее настоящего имени.
Тысячи людей зависят от моего руководства.
Они заслуживают лучшего от меня.
— О, боже мой. Ты серьезно думаешь, что я бы это сделала?
— Я не знаю, вот и все.
Ее рот приоткрывается. Ошеломленная. Обиженная.
— Как ты можешь не знать? Словно я вдруг стала врагом компании? Словно я вне… — она бледнеет. — О, боже мой, — ее телефон звонит, но она смотрит на меня. — Потому что, конечно, ты все еще задаешься вопросом, не мошенница ли я.
— Это не похоже на то, что я стою здесь, задаваясь…
— Я говорила тебе, что все будет хорошо. Я поклялась тебе. Я не шутила. О, боже мой, я такая глупая, — она достает свой телефон и отвечает. По ее тону я могу сказать, что это ее сестра. — Я еду.
На этот раз я не знаю, что делать.
— Позволь мне хотя бы подвезти тебя. Давай поговорим.
— С меня хватит твоих разговоров, — шипит она.
— Что ты делаешь?
— Вызываю такси, — огрызается она. — Есть одно в двух минутах, — она убирает телефон и направляется в другую сторону, где находится Латриша.
— Вики, — я иду рядом. — Я подвезу тебя.
— Нет.
Латриша там. Пристально смотрит на меня. Они обмениваются взглядами, в которых, вероятно, содержится девичье сообщение о том, какой я осел.
Вики хватает свою сумочку, разворачивается, протискивается мимо меня и идет к красному знаку «Выход».
Я следую за ней.
Она поворачивается в дверях, смотрит мне в глаза:
— Я прошу тебя не следовать за мной.
То, как она просит об этом, важно для нее. Я складываю руки на груди, скрипя зубами. Мне нужно кое-что сказать, но я не знаю, что именно.
Она толкает дверь и выходит в ночь.
Она не хочет, чтобы я следовал за ней, но, черт возьми, я не могу не наблюдать за ней из-за двери, не тогда, когда она бредет по сумрачному тротуару. Она сжимает свою сумочку, выглядя несчастной под уличным фонарем.
Я Генри Локк. Люди зависят от меня. Я защищаю
Чего бы это ни стоило.
На стоянку въезжает черная машина. Она проскальзывает внутрь, и они уезжают.
Мое сердце превращается в пепел.
Голова кружится, я бреду к своему грузовику и начинаю выгружать последние фрагменты: бетонный блок весом в тонну и несколько массивных деревянных плит. Я приношу их, одно за другим, на рабочее место Латриши.
Я не могу избавиться от воспоминаний о ее обиженном выражении лица.
Что я наделал?
Латриша смотрит на меня, пока я заталкиваю громоздкий кусок мусора в угол. Я говорю:
— Почему самые отличные на вид куски бетона, обмотанные арматурой, всегда самые тяжелые?
— Кто-нибудь поможет тебе с этим.
— Я хочу это сделать сам.
Я заношу еще один груз, а затем еще один. Я возвращаюсь к ней и снимаю перчатки. У нее есть документы, которые я должен подписать.
— Я встречала ее, — произносит она, когда мы заканчиваем, складывая свой экземпляр.
— Кого?
— Бернадетт. Твою мать. Она была груба из-за моих волос.
Я смотрю в сторону светящегося красным знака «Выход», думая о том, чтобы позже отправиться на ночную пробежку. Все, что угодно, лишь бы избавиться от этой гребаной энергии.
— Ей было трудно быть милой.
— Так ты это называешь? Неужели она всегда так вела себя с людьми?
— С людьми. Да, — но только не собаки. Никогда с собаками.
— Она была такой и с Вики. Полной сукой по поводу ее одежды.
— Это то, что ты получаешь, когда нанимаешься на работу в Команду Бернадетт, — говорю я.
— Ты думаешь, она нанималась в Команду Бернадетт? Чувак, твоя мама преследовала ее. Она преследовала ее, манипулировала ею. Вики делала все, что могла, чтобы избежать этой женщины, но она влезла в ее жизнь, и Вики сжалилась над ней и убедилась, что она в безопасности, и все такое. И теперь ты здесь, тоже издеваешься над ней. Отвали.
Я делаю паузу:
— Моя мама преследовала Вики?
— Твоя мать буквально преследовала ее, требуя, чтобы она поговорила со Смакерсом после ярмарки.
Я хмурюсь:
— Какой ярмарки?
— Ярмарка? — Латриша продолжает. — Где она вызвалась заменить дрессировщика? Неужели ты даже не знаешь эту историю? Вот так они и познакомились. Вики была там, продавала эти галстуки-бабочки, а человек, который был заклинателем животных или что-то в этом роде, не появился. У них была какая-то будка или что-то в этом роде. Поэтому Вики вызвалась сделать это добровольно. Они надели на нее этот нелепый наряд. И приходит твоя мама, и Вики такая: Смакерсу нравится слушать, как вы поете, и с тех пор твоя мама была убеждена, что у нее есть способности разговаривать с собаками.