Самый завидный подонок
Шрифт:
— Хм… — я сжимаю губы. — Нет.
Её губы приоткрываются:
— Просто нет?
Я пожимаю плечами.
— Да пошёл ты, думаешь, что ты такой забавный, — она складывает руки на груди. — Генри. Все взгляды устремлены на Генри, принца всего, что он видит. Он самый завидный ублюдок Нью-Йорка! Он знает все ваши имена, и, о боже, он тааааакой забавный.
— Как ты меня только что назвала? — спрашиваю я, сдерживая улыбку.
— Ты меня
Я поправляю дерево, стараясь не наслаждаться нашим таким неправильным разногласием и тем, насколько ей всё равно.
Когда я снова поднимаю взгляд, она смотрит на модель. Не на меня — на модель.
— Ты сказал, что всё будет выглядеть по-другому, если добьёшься своего. Если бы это не было так далеко от магистрали. Чем бы это отличалось?
Этот вопрос меня удивляет. Она говорит серьёзно. Она действительно хочет знать.
— Ты когда-нибудь замечала, что многие новые здания создают вокруг себя мертвую зону? Металл и камни, которые останавливают всё?
— Ну в этом-то и суть, верно?
— Этого не должно быть, — говорю я, сгибая дерево. — Мне нужны здания, которые не будут представлять собой односторонний разговор. Здания никогда не должны казаться оградой. Они должны быть мягкими, а не твёрдыми.
Я поднимаю взгляд, ожидая, что её глаза остекленеют, но вместо этого они сверкают любопытством. Эта маленькая мошенница в своём грёбаном костюме библиотекаря, оказывается единственной женщиной, которая интересуется моим дерьмом.
— Я ничего не понимаю. Как можно построить такое здание?
Конечно, она такой же творец, как и я. Делает свои нелепые собачьи ошейники между махинациями.
Но внезапно я рассказываю ей об этом. И внезапно она просит фотографии.
Я достал свой телефон. Я показываю ей своё любимое здание: Пимликон в Мельбурне.
— Посмотри, какое оно воздушное. Оно ничего не блокирует, не навязывает свою волю, — я показываю ей изогнутые переходы зелени. — Видишь, как они манят и привлекают?
Она берёт телефон, изучает Пимликон.
— Как танец.
Я подхожу к ней. Моя кожа гудит от электричества.
— Именно. Создание подобного смогло бы привлечь людей. Десятка хороша для такого. «Локк» справится лучше, чем кто-либо другой, но если бы у меня был полный контроль, я бы сделал что-то намного лучше. Посмотри, как эти элементы конструкции привлекают… — я делаю паузу, потому что то, как она смотрит на моё лицо, нервирует.
Она переводит взгляд обратно:
— Зачем же проектировать его так плохо?
— Это проект Калеба, и он подстраховывает нашу прибыль. У него минимальный доход за квадратный фут в денежном эквиваленте, который… делает вещи скучными.
Я чувствую, как её взгляд скользит по моей груди, рукам, словно обжигающее прикосновение. Чёрт возьми, если это не делает меня твёрдым.
— И ты хочешь сделать что-то классное, — говорит
— Неа. Я не занимаюсь благотворительностью. Мы можем заработать больше денег, придерживаясь моего метода.
Её взгляд прожигает меня насквозь:
— Твой чрезвычайно превосходный метод.
Поддразнивающие слова с оттенком нежности. Внезапно я вижу её впервые — эту красивую, невозможную женщину, которая сделала собачий трон, чтобы подшутить надо мной.
Она должна ненавидеть меня, но она хочет меня.
И, чёрт возьми, если я не хочу её.
— Чрезвычайно превосходный, — мой голос звучит хрипло. — Если бы у меня был полный контроль, — я нежно сжимаю её пальцы и раздвигаю их, чтобы забрать телефон. Она будто загипнотизирована моими движениями. У неё перехватывает дыхание.
Я кладу его в карман и провожу пальцем вдоль её подбородка. Я практически вижу, как мурашки пробегают по её коже.
Я прижимаю костяшки пальцев к её подбородку, приподнимаю лицо к своему. Взгляд у неё раскаленный, дыхание поверхностное, как у пойманного зверька.
Поцелуй повисает в воздухе между нами.
Я опускаю лицо и прижимаюсь своими губами к её. Я пожираю её сладкий, горячий рот. Я больше ничего не знаю. Звенят тревожные колокольчики, а мне на это наплевать.
— Генри, — выдыхает она в ответ на поцелуй. — О, боже мой, — выдыхает она.
Вики произносит всё это одним хриплым, жарким, как ад, словом. Обожемой. Это слово согревает мне подбородок. Она ненавидит то, что хочет меня. Я ненавижу то, что хочу её.
Я отстраняюсь и обхватываю ладонями её щеки, слегка поглаживая.
— Ты хочешь прекратить? — я целую её незащищенную шею, держа её обнаженной для меня.
Она задыхается, когда я снова целую её. Я покусываю край её губ, где иногда появляется язычок.
Мой IQ опустился на скоростном лифте на нижний уровень гаража, где пещерные люди высекают свои квадратные колёса.
— Ты хочешь прекратить? — повторяю я. — Сделай это сейчас, — я целую небольшой изгиб на её челюсти чуть ниже уха. Я прижимаюсь губами к пульсу под линией подбородка.
Я ощущаю трепет её сердцебиения, ощущаю силу моего влияния в её теле.
Она оборачивает руки вокруг моей талии.
Смутно припоминаю, что всё это должно было обеспечить её уступчивость. Примерное поведение.
Мне плевать на её уступчивость. Мне не нужно её хорошее поведение. Я хочу, чтобы она плохо себя вела. Я хочу её.
Я хватаю её за конский хвост, крепко удерживая. Я практически могу притвориться, что это я заставляю её подчиниться. Я наклоняю и поворачиваю её голову так, как мне захочется.
Я целую её в верхнюю губу, а потом нижнюю. Я беру её рот целиком, каждый поцелуй более дикий, чем предыдущий.