Самый завидный подонок
Шрифт:
— Я тоже, — хрипло шепчу я.
— Ты близко, — произносит он и начинает двигаться медленно и уверенно. Он меняет угол наклона, кажется, набухает внутри меня, растягивая меня. Это больно и хорошо одновременно.
Его глаза впиваются в мои. Интимность этого момента обжигает.
Затем он попадает по моему клитору, и меня скручивает.
— Генри, пожалуйста! Еще. — Я хватаю его за волосы.
Он действует сильнее.
— Оторвись, детка. Возьми то, что тебе нужно.
Я вскрикиваю, когда оргазм
Он прижимается лицом к моему плечу, замирая, содрогаясь внутри меня, издавая тихий гортанный звук.
Когда мы заканчиваем, когда Генри выходит из меня, он заключает меня в плен своих рук.
— Ты такая чертовски красивая, — говорит он.
Я провожу пальцем по его щеке, затем провожу им обратно вверх, вниз и еще раз вверх, наслаждаясь ощущением его лица, его щетины. Я думаю, ему нравится, когда я прикасаюсь к его лицу, почти так же сильно, как и мне. Или, может быть, потому, что я это делаю.
— Я собирался продержаться дольше, — говорит он. — У меня был план.
Я улыбаюсь.
— Я серьезно. Я хочу, чтобы у тебя все было идеально.
— Ты должен был оставить свою должность генерального директора за дверью, помнишь?
— Извини, — говорит Генри.
— Не стоит. Ты заставляешь меня чувствовать себя одной из твоих людей. Ты так прекрасно относишься к своим людям. Им так повезло.
— Ты одна из моих людей.
Я сглатываю и прижимаю палец к его губе, провожу по ее подушечке. Я не смогла бы говорить, даже если бы захотела.
Генри снова целует меня, и я нахожусь на небесах на прохладных простынях под ним.
Глава двадцатая пятая
Вики
Я принимаю душ, пока он звонит по телефону насчет Десяти.
Я вытираюсь и надеваю одну из его мягких, красиво сшитых рубашек. Когда я выхожу из ванной, запах чеснока и сыра ударяет по моим рецепторамв полную силу.
Я застаю его готовящим. Без рубашки. Босым. Джинсы идеально обтягивают его бедра.
— Что ты готовишь?
Он поворачивается. Его глаза темнеют.
— Что на тебе надето?
Я бросаю на него невинный взгляд.
— Это?
Он ругается и поворачивается обратно к плите.
— Соус «Альфредо». И я нахожусь в критической точке этой операции. Там дышит вино. Почему бы тебе не налить нам по бокалу?
Оно дышит. Он чертовски помешан на том, чтобы все делать идеально.
Я наливаю два бокала и возвращаюсь. Ставлю его у плиты.
— Нужно добавлять сыр в соус очень медленно, — говорит он, добавляя микроскопическое количество сыра к фунту растопленного сливочного масла и жирных сливок, которые он медленно
— Пахнет потрясающе.
Он добавляет еще щепотку сыра, и еще, и еще.
— Большинство людей так не поступают.
Но Генри — да.
Я поставила свое вино и обняла его, соприкасаясь с его мускулами и твердыми плоскостями.
— Ты так испортишь ужин.
Я целую его в спину.
— Я пытаюсь этого не делать.
— Пытаешься. — Я слышу улыбку в его голосе. — Пытаться — не значит делать. — Он выключает плиту, накрывает сковороду крышкой и разворачивается. — Посмотри на себя, — говорит он, надвигаясь на меня.
Я отступаю.
— Посмотреть на что?
Он протягивает руку, но я вырываюсь из его хватки и разворачиваюсь. И бегу. Его дом огромен, и вы можете бегать в нем. Я добираюсь до гостиной.
Грубые руки хватают меня, разворачивают лицом к нему. Он хватает рубашку и рвет ее, затем толкает меня на диван.
Появляется презерватив. Мы трахаемся неистово, хватаясь руками, задевая зубами. Его вес придавливает меня.
Он поднимает мою ногу, чтобы проникнуть глубже.
Я держу его за волосы, принимая его, смешивая боль и удовольствие.
Он прижимается своим потным лбом к моей груди, когда кончает. Я перестаю дергать его за волосы и просто целую его, приходя в себя от своего оргазма и наслаждаясь его.
Я целую его волосы, когда он кончает. Он — это все.
Он переворачивается на бок рядом со мной.
У него такой серьезный взгляд.
— Такого никогда не было. — Он пропускает прядь моих волос сквозь два пальца с таким выражением, как будто это самые удивительные волосы, которые он когда-либо видел.
— У меня тоже, — отвечаю я.
Кажется, ему это нравится. Он смотрит на меня с такой теплотой и привязанностью. Это питает мою душу.
— Я рад, — говорит он. — Это было невероятно. Я хотел сделать с тобой все.
— Ты вроде как и сделал.
— О, вряд ли.
— О, вряд ли. — Я улыбаюсь. — Мне нравится чувствовать, как ты входишь в меня. Мне нравится, как ощущается твое тело.
— Мне нравится, как ты дышишь, — говорит он. — Иногда ты просто дышишь, и я хочу тебя.
Я целую его в нос.
— И эта штука с укусами…
— Да? — Я улыбаюсь.
— Да, — произносит он. — И эта штука с мокрым пальцем.
Я прищуриваю глаза.
— Какая штука с мокрым пальцем?
— Ты знаешь. Прикосновение.
Я хмурю брови, пытаясь понять, что он имеет в виду.
— Когда ты слегка коснулась моего анального отверстия своим мокрым пальцем? Это было… возбуждающе.
Я хмурюсь. Боже, неужели я была в таком состоянии?
— Я не делала ничего подобного.
— Ты просто прикоснулась к нему, очень легко.