Санитар каменных джунглей
Шрифт:
Подполковник вздохнул, подумав, что ему сейчас откроют, но обладатель глаза исчез не для этого. Капранов услышал за дверями какой-то странный шум, а когда он догадался, что это стук бегущих ног, было уже поздно, обладатель глаза ударился с разбегу о двери изнутри, а Капранов взвыл и заплясал возле захлопнувшейся двери на одной ноге.
– И уходите немедленно!
– раздался из-за дверей торжествующий и злорадный голосок.
– Да мы же просто спросить хотели!
– хромая взмолился Капранов.
– Ну так и спрашивайте, для этого совсем не обязательно совать в двери ноги, слушают
– Стал бы я в эти чёртовы двери уши совать, - проворчал подполковник.
– Что вы там говорите?
– дверь опять слегка приоткрылась, и в щёлочку выглянул всё тот же любопытный глаз.
– Я говорю, что мы пришли по очень важному делу к вашему соседу, поспешил поправиться никак не попадавший в такт собеседнику Капранов.
Двери тут же стремительно захлопнулись, причём на этот раз нас даже не удостоили ответа, мы услышали только удаляющиеся по коридору шаги.
– Нет, это чёрт знает что такое!
– потерял терпение подполковник.
И принялся звонить в двери. Я пытался успокоить его, но он завёлся и рассердился, не понимая такого хамского отношения к своей персоне.
Несмотря на все его старания, за дверями царила невозмутимая тишина, прерываемая только скачущими от стены к стене, удаляясь по коридору, звонками.
Устав звонить, подполковник обрушил на двери удар кулака. Двери затряслись и тут же из-за них откликнулся обладатель глаза, который, как оказалось, никуда не уходил, а так и стоял, притаившись и ожидая нашего ухода.
– Если вы сейчас же не уберётесь - я вызову милицию!
– предупредил он.
– Да мы сами в некотором роде милиция, - потерял всякое терпение Капранов.
– Позвольте спросить в каком роде?
– ехидно поинтересовался голосок.
– Что в каком?
– совсем уже ошалев спросил подполковник.
– В каком роде вы милиция?
– продолжал ехидничать голосок за дверями.
– Мы частные детективы, - устало пояснил Капранов.
– А я в таком случае - Бриджит Бардо, которая скрывается здесь от репортёров. Ха-ха-ха...
– Я могу документы показать!
– Показывайте, если вам так хочется, - без интереса отозвался на предложение голосок.
Мы сунули в щёлочку свои удостоверения. За дверями посопели и быстро вернули их обратно.
– А ещё что-то у вас есть?
Капранов пошарил по карманам и нашёл пенсионное удостоверение, которое после некоторого раздумья и сунул в щелочку. За дверями опять посопели, молча вернули удостоверение и так же молча захлопнули двери.
Капранов сплюнул в сердцах и шагнул на лестницу, собираясь уходить. Но двери за нашими спинами неожиданно открылись, и на пороге квартиры встал совсем крошечный мужчина, в длинном халате и невероятно больших тапочках на маленьких ногах. На носу у него были огромные очки с толстыми стёклами.
– Ну и что?
– спросил он.
– Нельзя было сразу вот так по-человечески и сказать? Карпов что, слабоумный? Карпов что - русский язык не понимает? Карпов понимает русский язык и Карпов не слабоумный. Если кто-то с этим и не согласен - тот сам слабоумный. В наше время единственный надёжный документ, которому ещё как-то можно верить - это пенсионное удостоверение. У меня тоже такое же!
С гордостью сообщил он. И тут же поправился, что показало его полную объективность:
– Ну не совсем такое же, но почти, почти. Я, конечно, не подполковник в отставке, но тоже пенсионер. Карпов, Афанасий Гермогенович. Представляете, что мне пришлось пережить? В наше время и Афанасий, да ещё Гермогенович. Но это ещё ничего. У нас так на роду ведётся. Каждый должен своего сына назвать почуднее, вроде как соревнуются между собой наши предки. У нас даже вроде святок что-то было, все там записаны.
Отца моего звали полностью Гермоген Евлампиевич, деда, соответсвенно, Евлампий Карпович, а прадеда - Карп Касторович. Представляете? Карп Касторович Карпов! А прапрапрадеда звали Кастор Протасивич, заметьте себе не Протасович, а именно - Протасиевич, а его предка - Протасий Фортунатович. Во как заворачивали!
– А вы своего сына как назвали?
– спросил я, поражённый рассказом и увлечённый таким неожиданным обилием незнакомых мне имён.
– А я никак не назвал, - вздохнул, сразу как-то весь погаснув, Афанасий Гермогенович.
– С именем Афанасий и таким ростом завести семью практически невозможно. Но мой брат Евлогий Гермогенович имеет двух сыновей и зовут их одного Анкундин, а другого - Афанасий. Так что будет ещё ходить по земле Афанасьевич, даст Бог. А чего вы к соседу моему? Его же арестовали, как же вы - сыщики и не знали.
– Так уж получилось, Афанасий Гермогенович, - развёл руками Капранов.
– И что вы хотели от моего соседа?
– Вы нам расскажите про него, что знаете, - попросил я.
– А чего про него знать? Дрянь человек, все это про него знали. И про дела его гнусные тоже.
Мы переглянулись.
– А почему же не сообщали?
– спросил я осторожно.
– Как это так - не сообщали?!
– возмутился человечек.
– Ещё как сообщали! Сколько раз почти что всем домом писали, я сам ходил, подписи собирал, и в прокуратуру, и в милицию относил собственноручно, а нам не верили. Всё доказательств требовали.
– Погодите, погодите, какие жалобы и на что вы писали, - вмешался Капранов.
– Как на что?
– удивился Карпов.
– На соседа нашего, на что же ещё? Наркоман он, притон развёл, наркотиками торговал, молодёжь с пути сбивал. А на него всё сквозь пальцы смотрели. Вот и досмотрелись.
– А что случилось?
– Что должно было случиться, то и случилось, - развёл руками Афанасий Гермогенович.
– Убили у него на квартире в драке двух ребятишек, что-то не поделили между собой. И он в драке участвовал. Как потом оказалось они для него наркотики продавали, ну и вот...
– А мать у него давно умерла?
– Она разве умерла?
– искренне удивился Карпов.
– Она жива?
– оживился подполковник.
– А где она живёт, не знаете?
– Наверное, где-то в Узбекистане, - удивлённо ответил он.
– И почему она должна умереть? Он же совсем молодой паренть, и мать у него не должна быть старой.
– Как молодой?!
– спросили мы хором.
– Очень просто молодой, ему вряд ли тридцать лет есть, а почему вас это удивляет? Вы что, другого человека искали?