Сапфировый туман
Шрифт:
«Господи, я влюблена, как школьница в этого мужчину. Спаси и помоги мне. Моё сердце не выдержит, если он меня отвергнет».
Погода стояла ясная и прохладная. Солнце щедро дарило свои едва тёплые, но яркие лучи. Листва вся опала, и пространство вокруг было видно далеко. Засады можно было не опасаться. По крайней мере, неожиданной.
Мы углубились в лес. Долго ехали по лесной тропе, снова выехали на дорогу. В очередной раз углубились в лес, перешли вброд прозрачную речку. Вокруг было здорово. Воздух чистый, аж голова кружилась. Листва, лежащая под ногами бурым ковром, скрадывала
Всадники нашего небольшого отряда тихо переговаривались. Далеко вперёд выезжал один из воинов, который был меньше ростом и очень юркий. Пропадал на ненадолго, возвращался, делал знак, и отряд продолжал свой путь спокойно.
В одном месте мы так смогли объехать другой вооружённый отряд, сопровождавший какой-то обоз. Они нас так и не заметили. Широкий овраг скрыл нас полностью вместе с лошадьми. Ехать по краю ручья в глубоком овраге, когда с двух сторон над вами нависают рваные берега, заросшие кустами и пронизанные, как огромными червями, толстыми корнями деревьев, было удивительно. Я и так волшебным образом очутилась в прошлом, так что представить, что мы в новом фэнтези, было не сложно.
Я подняла голову и встретилась с тёмным взглядом мужа. Сердце на миг остановилось и вновь забилось, тяжело качая вмиг загустевшую кровь. В голове зашумело.
«Кислорода много», — промелькнула мысль и испуганно шарахнулась, вычищая полностью мозг. Прохладные упругие губы прижались к моим. Раненную губу дёрнуло, но я не хотела отстраняться и приоткрыла рот, лизнув языком чужие губы. Мне ответили. Горячо, настойчиво, и более чем охотно.
Поцелуй длился всего ничего, но мне хватило на море эмоций. Я уткнулась горящим лицом в крепкую грудь.
— Не устала?
— Нет, — отозвалась я. — Мне удобно.
— Проголодалась?
— Не беспокойся. Всё хорошо. Нам долго ещё ехать? Хотелось бы сына увидеть.
— Мы едем не домой, — ответили мне. И сердце ухнуло в пятки.
— Хочешь меня сдать? — удивительно спокойным голосом спросила я, хотя внутри вся заледенела.
— Ты о чём? — удивился мужчина и приподнял моё лицо за подбородок, заглядывая в глаза.
— Ты серьёзно? В монастырь, конечно, — ответила я.
— Глупый мышонок. Ты от меня не отделаешься. Так что даже не надейся.
«Что бы это значило?»
Глава 29. Знать бы, кто я
Дорога оказалась длинной и утомительной. Мы всего лишь раз остановились у ручья, чтобы перекусить и воспользоваться природными удобствами. Все последствия прелести верховой езды я почувствовала, когда меня сняли с живого транспорта. Мышцы спины и ног свело.
Я с трудом размялась, стараясь особо не размахивать конечностями и не издавать страдальческих звуков. Огляделась вокруг. Лес прекрасен в любое время года. Я вдохнула сырой воздух с запахом прелой листвы. Ещё немного похожу, чтобы размять затёкшие мышцы. Да и дела надо сделать. А времени в обрез.
Голые кусты ничего не скрывали. Поэтому пришлось искать подходящее местечко. Толстый ствол многолетнего дерева и небольшой
— Чему ты так улыбаешься?
Я вздрогнула от неожиданности. У Годвина был очень красивый, с лёгким акцентом голос. Глубокий, бархатный. И сам он был очень притягательным мужчиной. Не такой красивый, как Павел, но выигрывал по все пунктам в моём представлении. Я казалась себе рядом с ним маленькой, хрупкой девочкой. Совсем ему не подходящей. Вот Маша бы подошла. И ростом повыше и мышечный каркас не такой хилый.
Тёмные волосы с каштановым отливом на солнце, высокий лоб, густые брови правильной формы, прямой нос с небольшой горбинкой, чётко очерченные полные губы, великолепные зубы, делающие его такую редкую улыбку ослепительной. Кожа гладкая, карамельного цвета. Красивые кисти рук с длинными гибкими пальцами с мозолями на ладонях от постоянного пользования оружием. А торс? А ноги?
— Ты осматриваешь меня так, как будто видишь впервые.
Я подняла взгляд и испугалась внимательного взгляда в ответ, как будто он видел меня насквозь.
— Да нет. Вижу не впервые. Но впервые восхищаюсь, завидуя самой себе. Ведь это всё мое, — ответила я охрипшим голосом, вяло махнув рукой в его сторону.
— Ты что-то невероятное, — мужчина придвинулся ближе и обнял меня, приподняв над землёй за талию. — Чудо, подаренное мне судьбой, — добавил он севшим голосом, удерживая на весу одной рукой, а другой зарываясь в волосы и утыкаясь в основание шеи.
Он заскользил носом и губами по шее вверх, уху, щеке и, наконец, поцеловал в губы.
«Господи, как я нуждаюсь в этом. Как же сладко!»
Я отдалась его губам. Так хотелось большего, чтобы мы были не здесь, в этом великолепном лесу, а в постели, дома. Обвила его бёдра ногами, раскрываясь полностью и прижимаясь лобком. Желание потереться об него, разжигая страсть, было невыносимым. Я отдавалась этим губам без остатка. Казалось, что меня сейчас сожрут, и я была не против. Я обеими руками притягивала его за шею.
Годвин же умудрился переместить руки на ягодицы, сжимая их с силой. Моя спина соприкоснулась с деревом, что слегка отрезвило меня. Мысль о том, что это неправильно, охладила почище ведра с холодной водой.
— Не надо так, — выдохнула я, отталкивая тяжело дышащего мужчину. Он выпустил меня из рук. Голова кружилась от недостатка воздуха. Я дышала, как загнанная лань.
— Как «так», малышка? — не в лучшем виде был и мужчина.
— Как будто я тебе необходима.
Сказать о любви духа не хватило. И я пошла прочь, даже не оглядываясь. Почему-то была уверена, что он не станет меня догонять или останавливать.