Сбежавшая Принцесса: чувства за гранью
Шрифт:
– А ты, Ани? – спросил он тогда, обнимая меня. – Что ты в лесу тогда делала?
– Как всегда. Убегала. Лэртин предложил мне остаться в городе, ведьмой. Учить ребят, колдовством подрабатывать. Я думала сбежать, а ты вернул вот.
– И? Останешься?
Осталась. Заплатила за дом вперед и начала искать учеников, которых набрался приличный отряд. Связь с Эртом прекратилась, мы больше не нуждались в поддержке. Из любовника он перешел
– Ани, а кто этот мужчина, что приехал? – спрашивает Сью, вырывая меня из плена воспоминаний.
– Маг, ведьму ищет, - я пожимаю плечами.
– А ты его знаешь, да?
– Знакома. Наверное, я не знаю. Слушай, спроси чего полегче, а? Не знаю я его, не знаю. Ни тела, ни души.
– Ладно, - пожав плечами, Сью отходит к противоположному концу стойки.
А мне, похоже, требуется что-то крепче чая. Поблагодарив за угощение и оставив (я всегда это делаю) монету, возвращаюсь на пристань, к которой уже подбегают первые справившиеся с заданием.
– Котлы перед вами, - говорю я. – Вперед!
Они заканчивают к вечеру, когда народ уже потихоньку расходится по домам. Любопытные прохожие постоянно на нас поглядывают, а некоторые останавливаются и по несколько минут смотрят. Мне не жалко, пускай. А вот парни заметно нервничают. Что тоже полезно: вряд ли все окружающие будут заботливо отворачиваться во время их колдовства.
Когда все заканчивается, я обхожу ряды, заглядывая в котлы. Эриф состряпал вполне приличный отвар и явно ждет похвалы. Киваю, переходя к следующему котлу. В большинстве своем с заданием все справились, хоть и не так, как нужно. В основном – чисто инстинктивно, конечно – парни работали на усиление свойств трав. Благодаря чему на всю пристань несло какой-то гадостью.
– Так, - наконец, говорю я, - Забираем котлы и пьем все выходные, дозировку определяйте сами, вы эти отравы готовили. Касается всех, кроме Питера, Эда и Тода. Вы свое варево выливаете с пирса и лечитесь традиционными средствами.
– Да, Эриф, - говорю я, видя, что парень поднял руку.
– Можно те, кто не заболел, отдадут зелье тем, кто не справился?
Пару секунд внимательно на него смотрю. И, не найдя в поведении ничего, что противоречило бы моему плану, киваю.
– Разумеется. Все свободны, в понедельник в девять здесь же!
Они медленно расходятся, стараясь не расплескать содержимое котлов. Уходит и Эрт: его жена ждет ребенка, каждую свободную минуту он проводит с ней. И я бреду домой, только у дверей вспоминая, что Нарлитар хотел сегодня поговорить. Кашляю с такой силой, что самой страшно становится.
– Ты здесь? – кричу я, сбрасывая туфли и с удовольствием надевая пушистые вязаные тапочки. – Нарлитар?
– На кухне.
Я не смотрю, что он там делает, прохожу в комнату и достаю с верхних полок коробку. В ней весело позвякивают банки, удачно приобретенные мною в аптеке еще в те времена, когда Эрт жил здесь. Отличная вещь, главное, что без магии. Редкость.
– Ты мне банки обещал поставить, - кричу. – Давай быстрее, я уже не могу.
Почему-то после этой процедуры мне всегда становится легче. И плевать, что нельзя при температуре, а меня даже трясет от нее.
Нарлитар входит в комнату. В другое время я бы вздрогнула, или что-то вспомнила, или оценила внешний вид, но сейчас хочу просто лечь, чтобы стало легче.
– Ты уверена? – спрашивает мужчина.
– Уверена. Давай быстрее, мне так плохо, что я сейчас упаду.
– Может, я тебе что-нибудь заварю?
– Без магии! – я морщусь от головной боли и быстро снимаю свитер.
Вздохнув, Нарлитар берется за коробку.
***
Единственное, о чем я забыла, так это о самой процедуре. В частности о том, что перед тем, как наставить мне симпатичных круглых синяков, стоит смазать спину мазью. И теперь морщусь, чувствуя, как Нарлитар осторожно размазывает холодный крем, словно специально не спеша. Морщусь совсем даже не от боли.
Я забыла о том, какими могут быть его прикосновения. Как широкие ладони могут касаться спины, поглаживая кожу. И как расползается по телу тепло, и уходит куда-то головная боль. И зарождается внизу живота это демоново возбуждение, которого я не испытывала очень давно. Мне кажется, будто эти прикосновения длятся вечно. И все вокруг замирает, даже огонь, потрескивающий в камине. У меня вырывается тихий стон.
– Совсем плохо? – сочувственно спрашивает Нарлитар.
– Терпимо, - какая-то часть меня жалеет, что он убрал руки.
И совсем не против и дальше лежать, почти обнаженной, так странно уязвимой перед человеком, от одного воспоминания о котором я убегала долгие годы.
Мне даже не больно. Нарлитар укрывает меня одеялом и смотрит на часы, чтобы засечь время.
– Тебе лучше не вставать, - говорит он. – Отлежишься за выходные. Сейчас ужин принесу.
Я не хочу есть, но запахи с кухни доносятся вкусные. А почему бы и нет? Не так уж и плохо, в горизонтальном положении почти идеально. Что он там несет? Блюдо с какими-то весьма аппетитными кусочками мяса и картофеля и два бокала красного вина. У меня чуть слюна капать не начинает.
– Лежа есть нельзя, - довольно говорит Нарлитар. – Жди двадцать минут, моя радость.
И демонстративно отпивает глоток из бокала, наслаждаясь вкусом. А затем отправляет в рот особенно аппетитный, сочащийся соком кусочек мяса, явно приготовленного на гриле. Я едва не рычу от такой несправедливости. Но в то же время мне весело и очень уютно, несмотря на озноб, температуру и шесть присосавшихся к спине банок.
– Ответишь на мой вопрос, дам чего-нибудь вкусненького, пока лежишь, - говорит Нарлитар.
– Какой вопрос?
– О тебе, разумеется. Можешь не отвечать, я не настаиваю.
И с таким наслаждением загрыз острую колбаску, что я едва не захлебнулась собственной слюной! Мясо на огне – моя страсть! Печеный картофель – тоже! Как он может шантажировать меня такими святыми вещами?! Оказывается, я еще не утратила способности искренне радоваться. И не хочется соглашаться на условия этого нахала, но пока я тут лежу, он же все съест! И неизвестно, есть ли еще что-то на кухне. А вдруг там – каша?!