Сборник поэзии
Шрифт:
Сталинский лик и заржавленный штык,
Карту отчизны, зашедшей в тупик.
Через забор, не дойдя до ворот,
И по росе - до затихшего бала,
И - под пикейное прячь покрывало
Взор, приглашение, шквал, разворот,
Что началось, что еще не бывало,
Что неизбежно быльем порастет.
Ну, а былье - это просто пылье.
Клочья
Тускло клубясь на столах, инструментах,
На фотографиях, траурных лентах,
На плащ-палатках, ремнях, позументах,
Даже на памяти - в складках ее.
Вальс прекращает свое волшебство
Стуком тупым проседающих клавиш.
Господи Боже мой, что Ты оставишь
Нам от всего, от всего, от всего?..
1997
Никогда
Вот юность и любовная невзгода,
Не помню точно - дождик или снег,
Но каменная мокрая погода
Способствует прощанию навек.
И уж конечно, пачку старых писем
Решительно мне друг передает.
И свист его пустынно-независим,
Как дождь ночной, как лестничный пролет.
Он отчужденно втягивает шею.
Его спина сутула и горда.
И обреченной ясностью своею
Еще пугает слово "никогда"...
1970
Часы
Вот часы. Сколько лет,
А скрипят, а идут, -
То ли да, то ли нет,
То ли там, то ли тут.
Вот семья. Вот еда.
Стол и стул. Шум и гам.
За окном - вся беда,
За окном, где-то там!..
Вот и тридцать седьмой,
Вот и сорок шестой.
Милый маятник мой,
Ты постой, ты постой.
Если в доме умрут,
Он стоит. А потом -
То ли там, то ли тут,
То ли гроб, то ли дом.
Все ушли. Вся семья.
Нам вдвоем вековать:
То ли мать, то ли я,
То ли я, то ли мать.
Пятьдесят третий год.
Шестьдесят третий год.
Если кто и придет,
То обратно уйдет.
Вот мы верим во всё.
Вот уже ни во что.
И ни то нам, ни сё,
Всё не так, всё не то.
Сколько дней, сколько лет,
По ночам и чуть свет -
То ли да, то ли нет,
То ли нет, то ли нет...
1964
Последний раз в ЦПКО
Однажды с перепою, с переругу,
С тоскливого и злого похмела,
Сочтя меня - ну, может, за подругу,
Она ко мне в каморку забрела
И так сказала: "Я ведь не волчица,
Лишь ты при мне, а больше - никого...
Я даже согласилась бы лечиться...
Свези в последний раз в ЦПКО!"
Был день октябрьский, резкий, желто-синий.
Парк впитывался в лиственный подстил.
Никто под физкультурницей-богиней,
Помимо нас не мерз и не грустил.
Спеша, считая время по минутам,
Я шла. Она ползла едва-едва,
Семейственным и пасмурным уютом
Окрашивая тощие слова.
Ее уют - придавленный и ржавый,
Аттракционный, инфантильный рай -
Где все противогаз носили в правой,
А в левой - попрыгучий раскидай...
Мы шли, как шла она тому лет сорок -
При муже, при любви, при "до войне".
Но давних лет осколок или спорок
Не впору был, не пригождался мне.
Смотрела я скучливо и тверезо
На пестрый сор в общественном лесу
И жилки перепойного склероза
На влажном, вспоминающем носу.
И все ж сидела с ней на той скамейке -
На Масляном Лугу, к дворцу спиной,
Где муж-покойник снял ее из "лейки" -
Разбухшую, беременную мной.
1996
Фотографии 30-х годов
Иногда я копаюсь в альбомах
Той давнишней, забытой поры.
Вот отец мой - он парень не промах -
По бильярду гоняет шары,
Вот идет моя мать величаво
По тропинке - с большим животом...
(Странновато свое же начало
Из далекого видеть потом).
Прилегли и присели неловко
Учрежденческих снимков ряды.
Бутафорски стоит сервировка
С привиденьями вин и еды.
Вот и гости - пришли, закусили