Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)
Шрифт:
Я оказался самым умеренным из выступающих, поскольку вынужден был напоминать о связи между войной и внутриполитическими проблемами, в первую очередь - ростом национализма. Хотя, к счастью, бурного всплеска шовинистических настроений у нас в ходе Грузинской войны не наблюдалось. Парадоксальным образом, нынешний конфликт оказался даже менее «урожайным» для националистических идеологов и пропагандистов, нежели предыдущее столкновение с Грузией, когда войны удалось избежать.
Разгром грузинской армии вызвал в России несомненное удовлетворение, однако оно было смешано с некоторой жалостью к бедолагам-грузинам, которые ввязались в заведомо провальное предприятие. Побежденный грузин вызывал иногда смех, порой презрение, иногда даже сострадание, но отнюдь не ненависть. Официальная пресса могла сколько угодно сравнивать Михаила Саакашвили с Гитлером, но, в отличие от последнего, он не был страшен. Политик, который перед включенной камерой пытается съесть собственный галстук, вряд ли представляет серьезную угрозу для человечества…
В известной степени помогла пекинская Олимпиада. Телезритель в последние недели политические программы почти не смотрел, переключая канал на спортивные состязания. Олимпийские игры очень способствовали эмоциональному здоровью нации. Патриотические чувства нашли себе вполне безобидное воплощение в эмоциях спортивных болельщиков. Тем более что худо-бедно Россия свое третье место на олимпийском пьедестале заняла, обойдя тоже испытавших патриотический восторг британцев (война в Грузии сразу ушла на задний план в английской прессе, как только спортсмены Ее Величества стали выигрывать золотые медали).
Конечно, нельзя отрицать, что пропаганда «наша» показала себя во всей красе - как официальная, так и либеральная. Официальная журналистика обладает каким-то удивительным инстинктом вранья, который срабатывает сам собой, даже без особой необходимости. На сей раз пропагандистам государственного телевидения совершенно не надо было врать для того, чтобы доказать свою правоту. Но они все равно врали, передергивали факты, использовали демагогические обвинения - и делали это настолько топорно, что это раздражало даже зрителя, искренне сочувствовавшего подвергшимся нападению осетинам. Ну скажите, зачем называть Саакашвили фашистом или, тем более, современным Гитлером?
Слова девальвируются, теряют смысл и значения. Националисты и автократы, подобные Саакашвили, способны причинить своим и чужим народам катастрофический ущерб, даже не будучи нацистами. Впрочем, грузинская пропаганда в долгу не оставалась и тоже врала, врала и врала. Причем ложь была беспрецедентной в плане военной пропаганды: как только обнаружилось, что дело проиграно, в Тбилиси не только не скрывали своих поражений, но, наоборот, многократно преувеличивали их. Били на жалость…
И все же если логика российской и грузинской государственной пропаганды была хоть как-то понятна, то поведение наших либеральных оппозиционеров вообще не укладывается ни в какие рамки. На несчастного слушателя «Эха Москвы» выплескивался просто поток желчи, бессвязных обвинений и бранных эпитетов, которыми его штатные комментаторы характеризовали не только правящий режим, но и вообще собственную страну. Тут уже не было ни аргументов, ни доказательств, вообще ничего рационального, сплошная злоба. Радиослушателей, которых накрыло подобной пропагандистской волной, следует искренне жалеть. Многие из них - пожилые интеллигентные дамы, не решающиеся смотреть телевизор, чтобы не заразиться державным национализмом - должны были испытать настоящий стресс.
Попытки либералов приравнять «вторжение» в Грузию к интервенции 1968-го в Чехословакию выглядели бы уж совсем комично, если бы не были откровенно кощунственными. В подражание протесту семи советских диссидентов, семеро представителей новой оппозиции продефилировали по Красной площади, протестуя против оккупации Грузии. Хотя, в отличие от Праги, иностранных войск в Тбилиси не было, а режим Саакашвили никто менять не собирался. Да и не было между грузинской и российской властью никаких идеологических разногласий. Ведь Саакашвили пострадал не от того, что бросил вызов господствующей идеологии, а наоборот, оттого, что слишком добросовестно следовал всем ее нормам.
Нормам, которые в целом разделяют и российская элита, и российская оппозиция.
Любопытно, что организаторы очередного протеста на Красной площади (в отличие от советских диссидентов, знавшие наверняка, что ничего серьезного им не грозит) являлись убежденными и принципиальными противниками демократического социализма. Так что логичнее им было бы возлагать цветы к могиле Леонида Брежнева в благодарность за то, что он остановил распространение по Европе ненавистной им «красной заразы».
Однако теперь, когда стрельба на Кавказе прекратилась, а громогласные политические заявления сменились высказываниями в более спокойном тоне, можно подвести некоторые итоги.
Во-первых, российская власть оказалась, в значительной мере вопреки собственной воле, вовлечена в новый виток конфликта с США - точно так же, как это было в 2003 году после начала Иракской войны. Заметим, что и тогда, как и теперь, это создавало определенные идеологические проблемы для левых, поскольку нам легче и удобнее критиковать начальство, нежели соглашаться с ним. Начальство малосимпатично, оно воплощает классового врага, которого следует постоянно разоблачить, для того чтобы развивать критическое сознание трудящихся. Как, однако, быть, если эти не слишком приятные для нас персонажи говорят то же, что и мы? В 2004 году, выступая в Москве, антиглобалист Кристоф Агитон описывал схожие проблемы, возникшие у французских левых, когда президент Ширак обрушился с критикой на политику Джорджа Буша. Однако, в конечном счете, подобный поворот событий для левых скорее выгоден. Власть, вынужденно принимая аргументы и лозунги антиглобалистского движения, делает его легитимным в публичном пространстве, готовит слушателя к восприятию более последовательных и более глубоких выводов и оценок, которые могут предложить только левые. Власть способна сформулировать вопрос, но не может дать на него ответ. Иное дело, что ответ могут дать и националисты, сторонники русского фашизма и борцы с нелегальной иммиграцией. Странное дело: именно эта публика сейчас находит себе прибежище вместе с либералами в Национальной Ассамблее. Если власть - порой непреднамеренно - открывает дорогу для левой идеологии, то либеральная оппозиция (несмотря на весь свой пафосный и, возможно, искренний антифашизм) - ультраправым группам. Положение дел несколько парадоксальное, но что есть, то есть…
Чем больше либеральная оппозиция склонна дружить с ультраправыми, тем больше криков о «фашизации», происходящей в России. Нет сомнения, что существующее государство авторитарно, но надо же знать меру: из Медведева получается такой же фашист, как из Саакашвили - демократ.
Подведем некоторые итоги. Из-за Грузии Москва в очередной раз поссорилась с Вашингтоном. Хорошая новость. Теперь Россию не примут во Всемирную торговую организацию, или, во всяком случае, этот процесс сильно замедлится. Еще одна хорошая новость: автомобильные заводы «Тойоты» и «Форда» в Ленинградской области будут работать и дальше, создавая питательную среду для развития свободных профсоюзов. Либералы в очередной раз противопоставили себя обществу, а теперь надеются вернуть популярность объединенной оппозиции за счет дружбы с крайне правыми (либеральным интеллигентам националистическое отребье кажется подлинными представителями народа).
В общем, условия политической работы для левых скорее улучшились, чем ухудшились. Хотя, разумеется, результаты этой работы будут зависеть только от нас самих.
О ВРЕДЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ КОНСОЛИДАЦИИ
По мере того, как появляются публикации, отражающие настроения, царившие в Тбилиси перед войной и сразу после неё, становится понятно, что Россия и Грузия смотрятся друг в друга как в зеркало. Такое же стремление сплотиться вокруг «своей» власти, заставляющее забыть все пороки и просчеты правящих кругов, такая же уверенность, что землю, официально принадлежащую нашему государству, можно и должно удерживать любыми средствами, не считаясь с мнением и интересами людей, на этой земле проживающих. Точно так же, как поход в Чечню считался у нас вполне оправданным, независимо от насилия и разрушений, которыми он сопровождался, так и бомбардировка жилых кварталов Цхинвала воспринималась в Тбилиси, как оправданное наказание за мятеж.
Однако между российским общественным мнением и грузинским есть одно принципиальное различие. В Грузии националистические настроения овладели всеми, и никто не решается с ними спорить. В России, какого бы градуса ни достигал патриотизм, по-прежнему слышны голоса, отстаивающие противоположные позиции. Другое дело, что «русофобские» причитания либералов и истерические вопли патриотов дополняют друг друга как два кусочка пазла. Их дискуссия не имеет ни интеллектуальной, ни моральной ценности. Но сам факт существования в общественном мнении подобных различий очень важен и показателен.