Счастье - это теплый звездолет (Сборник)

Типтри-младший Джеймс

— Чем длиннее они будут, тем лучше. — Аарон представляет себе щупальца. — Но мы исходим из предположения, что эта инопланетная тварь все еще жива…

Шеф ксенобиологов выстукивает пальцами какую-то мелодию — возможно, Сибелиуса.

— Мы узнаем, когда получим записи.

— А что ей сделается? — Аарону кажется, что тварь затаилась прямо за стенкой буфета. — Ян, скажите, у вас не бывает ощущения… присутствия этой твари?

— О, мы все это осознаем. — Инг смеется. — Величайшее событие в истории науки, не так ли? Если она жива, конечно.

— Вы чувствуете угрожающие вибрации, а, босс? Плохие сны? — осведомляется Коби.

— Да. — Но Аарон видит лицо Коби и решает не продолжать. — Да, я такой. Ксенофоб в глубине души.

Они

начинают обсуждать программу анализа инопланетных тканей и тип биосканера, который поместят к инопланетянину в модуль.

— А что, если эта тварь вырвется в коридор? — перебивает Коби. — Что, если она окотится или разделится на миллион живчиков?

— Ну, у нас есть стандартные аэрозоли для деконтаминации. — Ян хмурится. — Капитан Иелластон в своей речи подчеркнул, как важна бдительность. Насколько мне известно, он сам встанет у пульта управления вентиляцией. Если возникнет чрезвычайная ситуация, он сможет моментально стравить воздух из коридора. Это значит, что нам придется работать в скафандрах. Будет неудобно.

— Хорошо. — Аарон вонзает зубы в восхитительный персик. Это отлично, что на кнопку ляжет твердая рука Йелластона. — Ян, мне нужна четкая договоренность о том, что никакие фрагменты этой твари не попадут на корабль.

— О, я совершенно согласен. Мы устроим целую сателлитную систему прямо в модуле. Вплоть до лабораторных мышей. — Он берет из раздатчика горсть целлюлозных гранул и протирает свой поднос. — Немыслимо было бы причинить вред инопланетному существу.

— Да. — Аарон думает о том, что Лори так и не появилась. Наверно, ест у себя в каюте, отходя после общения с толпой. Он встает в очередь, чтобы сдать поднос, и замечает, что эта процедура сегодня потеряла свойственную ей мрачность. Даже Коби воздерживается от шуток на анально-фекальные темы. Интересно, что сейчас едят люди Ку — отбивные из разумной капусты?

Лори расквартирована, разумеется, в чисто женской части жилого сектора, расположенной на другой стороне корабля. Аарон идет по спиральному трапу, обвивающему корабль. Как обычно, у центра на него обрушивается нелюбимая им невесомость. По центральной оси корабля проходит шахта, в которой гравитация полностью отсутствует, — любимое место спортсменов. Аарон неловко отталкивается, пересекает зону невесомости, смакует насыщенный воздух. Атмосфера в шахте богата кислородом благодаря гидропонной ферме, которая сейчас светится сине-зеленым у Аарона под ногами. Кроме фермы, там расположен бассейн — еще одна роскошь на корабле. Аарон слегка вздрагивает, вспоминая ужасное время, когда воздух даже здесь был зловонным, а коридоры — темными. Пять лет назад антибиотик из чьего-то желудочно-кишечного тракта не разложился, пройдя через систему охлаждения реактора, а мутировал. Попав на грядки, он стал вести себя как квазивирус, связывающий хлорофилл. Кавабате тогда пришлось уничтожить семьдесят пять процентов растений, генерирующих кислород. Ужасные месяцы ожидания. Все приборы, использующие кислород, пришлось отключить в ожидании новых, здоровых ростков. Бррр… Аарон начинает путь «вниз» — к каюте Лори, мимо складских и служебных помещений. Людям нельзя жить при гравитации меньше трех четвертей g. Каждые несколько метров коридор разветвляется, ведя к другим каютам и жилым зонам. «Кентавр» — настоящий лабиринт коридоров; это тоже предусмотрено программой.

Аарон входит в небольшую кают-компанию, ведущую в женское жилье. Сквозь заросли папоротника виднеются рыжие волосы — Лори, жует ужин; значит, Аарон верно догадался. Чего он не ожидал, так это увидеть рядом с сестрой крупного мужчину. Дон Перселл сгорбился напротив Лори, оба погружены в разговор.

Ну и ну! Аарон, несколько удивленный, сворачивает направо и попадает в другой коридор, ведущий к его собственному кабинету. Он мысленно благословляет проектировщиков «Центавра». Экипаж «Пионера» испытывал колоссальный стресс от избытка социальных контактов — практически в любую минуту бодрствования

любой человек был не один. Конструкторы «Центавра» решили проблему — не расширив пространство, но увеличив число альтернативных маршрутов. Благодаря этому участники экспедиции могли ходить по кораблю, не сталкиваясь друг с другом, как в деревне. Два человека в коридоре двухметровой ширины неминуемо столкнутся лицом к лицу, а вот в двух коридорах метровой ширины каждый из них будет один. Для членов экипажа сохраняется возможность побыть в одиночестве, в ситуации, когда не нужно носить маску. Получилось хорошо, думает Аарон. Он заметил, что за годы полета люди выработали собственные маршруты, как бы протоптали тропинки по кораблю. Кавабата, например, ходит с фермы в столовую длинным странным путем, с заходом в прозрачный пузырь, где расположен датчик холода. У Аарона ндапи, ii;: бимые Тропы. Он ухмыляется при мысли, ЧТО Ciilicpillcilllii щ. переживает, застав Лори с другим мужчиной.

В медчасти Брюс Янг болтает с Соланж. Когда Аарон дит, Брюс приветствует его многозначительным нидядом растопыренной пятерней. Аарон хлопает глазами, но туг же соображает:

— Что, еще пятеро думают, что видели Тиге?

— Пять с половиной. Половинка — это я. На этот раз я его только слышал.

— Ты слышал голос Тиге? Что он сказал?

— Попрощался. Лично меня это вполне устроило. — Брюс ухмыляется.

— Брюс, а в твою пятерку входят Ольстрем и Кавабата?

— Кавабата — да. Ольстрем — нет. Значит, шестеро.

У Соланж на лице удивление, растерянность.

— А эти люди понимают, что на самом деле они его не видели?

— Кидуа и Морелли — определенно нет. Лежерски подозревает — он сказал, что Тиге выглядел странно. Кавабата — кто его знает? Эти восточные физиономии совершенно непроницаемы, — Супербелка жива и здорова.

— Мне кажется, это хорошо, что я привела его на собрание, — говорит Соланж. — Я прямо как чувствовала. Чтобы люди увидели, что он ходит по кораблю, и перестали беспокоиться.

— Да, очень хорошо. — Аарон собирается с духом. — Если кому интересно, меня тоже в последнее время мучают кошмарные сны. И в последнем фигурировал Тиге. Он и со мной попрощался.

Брюс широко распахивает глаза:

— Да ну? Вы в секторе Бета. Это плохо.

— Плохо?

— У моих «свидетелей» был общий параметр, но вы все испортили. Они все находятся в секторе Гамма, и притом довольно близко к внешней стене корабля. Хорошая была теория.

— Хорошая. — Аарон сразу понимает, что имел в виду Брюс: официальное название шлюпки «Цветок Китая» — «Гамма», и сектор Гамма располагается прямо над ее стыковочным узлом. Но, конечно, сейчас шлюпки там нет.

— Брюс, этот трос, которым привязана шлюпка, — он тянется по прямой? Я не инженер. Я хочу сказать, корабль вращается — что делает шлюпка? Отстает от него?

— Ненамного. Трос образует трактрису очень малой глубины. Ведь когда шлюпку выпихнули наружу, у нее была та же угловая скорость, что и у корабля.

— Значит, эта инопланетная тварь — прямо под ногами у людей, которым привиделся Тиге.

— Да. Не считая вас. Мы сейчас в Бете. И конечно, Ольстрем далеко от нас, почти на носу.

— Но сам Тиге здесь, — говорит Соланж. — В Бете, с нами.

— Да, но послушайте… — Аарон откидывается на спинку стула. — Мы с вами не ударились в шаманство? Есть ведь и другие общие факторы. Во-первых, мы все долго жили в состоянии стресса. Мы находимся в довольно жутком месте. Потом, мы испытали два потрясения: найденная планета и эта тварь, на которую никому нельзя смотреть. Брюс, ты видел, что делается с экипажем, — люди как будто под током, словно рождественская гирлянда. Надежда — ужасная вещь; по сути, она — страх, что желаемое не сбудется. Подави страх, и он вылезет наружу в виде символов. А ведь бедняга Тиге, по сути, официальный символ неудачи. Верно ведь? Раз уж мы заговорили про общие факторы. Удивительно, что нам всем не являются зеленые страшилы из космоса.