Счастье Мануэлы
Шрифт:
Фернандо громко рассмеялся.
— Дорогая, Бернарда работает у нас экономкой. От нее не требуется любить тебя, как и тебе не нужно любить ее. Достаточно взаимного уважения и больше ничего…
Муж, пытаясь убедить Мануэлу, взял ее за руку и вдруг заметил, что ладонь у жены выпачкана красной краской. Девушка резко вырвала ладонь и отошла к окну.
— Что с тобой? — удивился Салинос.
— Ничего…
Фернандо приблизился к жене и ласково обнял ее за плечи.
— Радость моя, расслабься, поцелуй
Мануэла повернулась к мужу и подставила для поцелуя губы. Однако не успели супруги осыпать друг друга нежностями, как по всему дому разнесся громкий вопль Бернарды. Салинос вздрогнул и, сразу же подумав об очередном приступе, бросился на крик. Мануэла, не отставая ни на шаг, побежала за ним.
Молодые люди нашли Бернарду в маленькой гостиной. Домоправительница рыдала и указывала рукой на портрет Исабель, висевший на стене. Картина была безнадежно испорчена — некогда прекрасное лицо сеньоры какой-то варвар обезобразил полосами красной краски…
Всю ночь Мануэле снились кошмары, и потому, проснувшись, она почувствовала себя уставшей и разбитой. Одного взгляда на мужа было достаточно, чтобы понять — он чувствует себя так же.
— Вчера я не могла заснуть от мысли об этом портрете, — Мануэла тяжело вздохнула и вылезла из-под одеяла.
Фернандо взъерошил волосы и глухо произнес:
— Я, признаюсь, тоже…
Девушка умылась, привела себя в порядок и лишь тогда вновь вернулась к прерванному разговору.
— Кто это мог сделать? — спросила она у мужа.
— Я не могу допустить мысли, что это кто-то из живущих в этом доме, — уверенно заявил Салинос. — Такого раньше никогда не было…
Мануэла, медленно водя щеткой по волосам, задумалась. Через несколько минут она подняла на Салиноса полные печали глаза.
— Фернандо, можно я скажу, что думаю об этом?
— Конечно, — муж, закряхтев, как старик, поднялся и принялся одеваться.
Девушка закусила губу и, не смотря на Фернандо, спросила:
— Ты не будешь на меня сердиться?
— Я не буду на тебя сердиться, — вздохнул муж.
— Я думаю, что тот, кто это сделал, хочет причинить мне большое зло.
Слова жены несколько обескуражили Салиноса.
— Ради Бога, Мануэла… Что у тебя за мысли?
Девушка присела на кровать и горячо зашептала:
— Вначале эта фотография с ночного столика, которую разорвали, а затем разукрашенная картина…
— С какой стати это должно быть связано между собой? — в таком сопоставлении фактов Фернандо не видел логики. — На фото сняты мы с тобой, а портрет принадлежит Исабель, которая умерла.
— Но у нее было мое лицо, — упрямо возразила Мануэла и опустила глаза.
Салинос повязал галстук и уже собирался спуститься завтракать, как вдруг жена остановила его.
— Разве ты не заметил, как на меня смотрела Бернарда, —
— Почему ты непрестанно думаешь об этой женщине?! — взорвался Салинос. — Я понимаю, Бернарда весьма своеобразна, но при этом мне не кажется, что она может кого-то убить или поступить странным образом.
— Она меня ненавидит! — возразила Мануэла, полностью уверенная в своей правоте.
— Помни, что ты хозяйка в этом доме. Так что ты здесь приказываешь, а не она, — Фернандо взялся за ручку двери.
— Тогда я попрошу тебя об услуге… — в голосе жены послышались незнакомые интонации.
— Какой?
— Дай ей расчет!
Услышав такое, Салинос замер как вкопанный.
— Я дал обещание Исабель опекать Бернарду до конца ее жизни… А я из тех людей, которые держат слово… — как можно мягче произнес мужчина и умоляюще попросил: — Дай мне право самому во всем этом разобраться… Поверь, я не хочу, чтобы ты так страдала…
Сказав это, Фернандо подошел к жене и нежно поцеловал ее.
— Я жду тебя внизу, — Салинос вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь.
Прислушиваясь к уверенным шагам мужа, Мануэла подумала:
«Я проиграла… Теперь Бернарда может торжествовать победу…»
Однако, несмотря на внешнее спокойствие, Салинос в глубине души очень расстроился из-за испорченного портрета покойной супруги. Он решил обязательно выяснить, кто мог это сделать.
«Надо спросить у слуг, — подумал мужчина. — Они всегда в курсе всего, что творится в доме… Возможно, это какой-нибудь маньяк, тайно проникший в комнату и испортивший такую чудесную вещь…»
Салинос спустился в кухню и увидел там следующую картину: Лоренцо помогал Селесте и Челе разбирать коробки с продуктами, а Фелиса что-то готовила у плиты.
Заметив хозяина, слуги прервали непринужденный разговор, и Лоренцо настороженно поинтересовался:
— Вам что-нибудь нужно, сеньор?
Фернандо обвел присутствующих тяжелым взглядом и произнес:
— Лоренцо, мне необходимо со всеми вами переговорить.
Переглянувшись с Челой, дворецкий предположил:
— Я думаю, разговор будет о портрете сеньоры.
— Да, это так, — подтвердил Салинос. — Полагаю, что вы удивлены эти событием не меньше, чем я.
Чела всплеснула руками и едва не опрокинула коробку с фруктами.
— Это ужасно… — прошептала она.
— Да, но самое ужасное то, что возникло недоверие друг к другу, — Фернандо замолчал и, подбирая слова, чтобы никого не обидеть, продолжил: — Я имею в виду… что это сделал кто-то из домашних…
Селеста стрельнула карими глазами из-под опущенных ресниц.