Счастливая жизнь для осиротевших носочков
Шрифт:
Вот только я не могла пойти на интервью в пять часов, потому что чуть позже у меня был самолет, и даже с моим отвратительным чувством времени я понимала, что не успею на него. Алиса утверждала, что поменять билеты невозможно, ей и так не удалось посадить всех нас на один рейс. Я не ответила Гарри, понимая, что он может не простить, если я подведу его во второй раз.
Мы легли спать, и, проворочавшись всю ночь, утром я проснулась с худшей идеей в своей жизни.
Дневник Алисы
Квинстаун, 22
Привет, Брюс!
Несмотря на все обещания, в конечном итоге я снова о тебе забыла. Завтра я возвращаюсь в Лондон, а сегодня утром Скарлетт, одетая в трусики и футболку с надписью «Металлика», ворвалась на кухню, когда я пила кофе.
– Алиса, у меня появился fucking good plan! – воскликнула Скарлетт – совсем как тогда, когда ей было восемь лет.
– У меня плохое предчувствие…
– Ты сегодня полетишь моим рейсом, а я завтра – твоим.
Я расхохоталась, отчего кофе у меня пошел носом.
– Скажешь тоже… Знаю, ты нечасто летаешь, но в аэропорту есть система контроля. Нельзя передать свой билет другому человеку.
– Нет-нет, ты только послушай! Разве не абсурд, что я полечу с Оливером? Смотри: ты наденешь мою кожаную куртку, густо накрасишь глаза… на фотографии в паспорте у меня каштановые волосы, так что… Это интервью – потрясающая возможность, я не могу ее упустить. Завтра я оденусь поскромнее и сяду вместо тебя в самолет. Мы встретимся в Лондоне, как и планировали, и проведем вместе Рождество. Прошу тебя, Алиса, если я пропущу рейс, то проведу праздники одна…
Эта идея вызывала у Скарлетт море энтузиазма. Еще одно правило, которое можно нарушить, способ оживить и разнообразить рутину, развеять апатию, которая охватила Скарлетт с тех пор, как она достигла успеха. Скарлетт уговаривала меня и буквально не давала допить кофе, пока я не закатила глаза и не вздохнула:
– Ладно, я согласна. Но только при одном условии.
– Каком?
– Я хочу, чтобы ты завязала с алкоголем, транквилизаторами и прочей дрянью… Мне не нравится обстановка, в которой ты живешь. Я переживаю.
– Хорошо, обещаю.
Скарлетт отдала мне свой паспорт и свою одежду. Мы отправились в Сохо, в магазинчик маскарадных костюмов, и купили там ярко-розовый спрей. Потом со смехом сидели и красили друг другу волосы. Скарлетт – чтобы не выглядеть на интервью как девочка в день первого причастия, мне – чтобы выдать себя за нее в аэропорту.
Знаю, Брюс, ты считаешь это глупой затеей, но я уже предвкушаю, как удивится Оливер. Наверняка он будет рад, когда вместо Скарлетт к нему подсяду я. Да и вообще, что может пойти не так?..
* * *
Чай Анджелы, стоящий на кофейном столике, давно остыл. Я прерываю свой рассказ, чтобы собраться с силами, потому что самое сложное еще впереди. Впервые мне придется говорить вслух о том, что случилось. Я делаю глубокий вдох и перехожу к концу нашей с Алисой истории, к тому вечеру, что подвел под нашей жизнью финишную черту.
Когда я вернулась домой
Я приняла душ, потом, собирая вещи, обнаружила в изножье кровати толстый блокнот с бирюзовой обложкой в желтый горошек. На нем было написано: «Нет случая – есть только встречи. Поль Элюар». Открыв блокнот, я увидела, что его страницы исписаны ровным почерком Алисы. Это был ее дневник. Я не стала читать и положила его в чемодан, собираясь вернуть владелице на следующий день.
Около семи вечера мне пришло сообщение:
Алиса Смит-Ривьер
ОМГ, все получилось!
Меня приняли за тебя и перевели нас с Оливером в бизнес-класс!!!!
Я ответила поднятым вверх пальцем и улыбающимся смайликом. Алиса в свою очередь прислала мне смайлик-сердечко.
Его я тоже до сих пор храню в телефоне.
Спать я легла в десять вечера, что было для меня исключительным событием. Помню, как через некоторое время проснулась в поту. Сердце у меня колотилось, словно вот-вот выскочит из груди. Я кое-как встала, словно во сне выпила рюмку водки с таблеткой успокоительным. Вскоре сердце успокоилось, и я снова заснула.
Рейс Нью-Йорк – Хитроу потерпел крушение в Атлантическом океане в 23:56. Причина крушения самолета по сей день остается невыясненной. Единственное, что меня утешает – это мысль о том, что Алиса была с Оливером, единственным мужчиной, которого она когда-либо любила, несмотря на все взлеты и падения. Они ушли вместе, рука об руку. Тел не нашли. На следующий день во всех газетах появился список пропавших пассажиров. Вместо имени моей сестры в нем стояло мое имя.
Таким образом, согласно официальной версии, я умерла в двадцать семь лет – совсем как Дженис Джоплин, Джими Хендрикс, Джим Моррисон и Курт Кобейн. Просто потому, что оказалась не в том месте, не в то время. Это стало тем самым взмахом крыльев бабочки, о котором грезил Гарри. Газеты ухватились за эту историю. Трагическая гибель, еще и тогда, когда я практически ухватила мечту за хвост, не могла не превратить меня в легенду. Что, собственно, и произошло. Сразу после моей «смерти» сингл «Сестры» вышел на первое место по продажам, а в последующие месяцы я получила четыре «Грэмми», заработала миллионы и стал рок-легендой. И все это – посмертно.
Иронично, как пела Аланис Мориссетт.
Анджела внимательно слушала, не перебивая и не отпуская моих рук, которые судорожно сжимала. После того, как я умолкаю, повисает молчание.
– Мне очень жаль, – наконец говорит Анджела и без предупреждения обнимает меня. Тепло ее объятий, ее знакомый запах… чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, и понимаю: это первый раз, когда кто-то выразил мне соболезнования по поводу смерти сестры.
– Ты никогда не думала о том, чтобы… – продолжает Анджела, – ну, не знаю, обратиться в полицию?