Счастливые дни в аду

[] enahma

Но жажда ему не позволила. Когда он попытался проглотить горькую слюну во рту, то не смог, горло было слишком сухим.

– Разрешите мне пройти. Мне нужно попить, – пробормотал Гарри тихо, и профессор кивнул и осторожно отпустил его. Хотя он чувствовал головокружение и слабость, Гарри встал и, шатаясь, побрел к груде его бывшей одежды.

– Сэр, я думаю, что «не пригодна» – это преуменьшение, – удивленно сказал он и усмехнулся, когда поднял нечто, бывшее в юности футболкой. Возможно, десятилетия назад. Она была грязная, окровавленная и разрезанная бритвой на полосы. А его штаны… были не пригодны. Гарри вздохнул, когда все-таки попробовал одеться. Он не решался посмотреть на свое тело, слишком хорошо понимая, что раны на коже полностью повторяют рисунок полос одежды, но когда оделся, «одежда» начала раздражать его горящие порезы. Наконец, не выдержав, он оглядел себя и вынужден был признать, что его вид был гораздо хуже, чем он ожидал.

– Гарри…

Он повернулся к Снейпу. Мужчина был теперь так добр к нему. То, как он держал его, укачивал… Гарри почувствовал, как его сердце согревается по отношению к чудовищу подземелий. И даже сейчас профессор беспокоился о нем, так как протягивал часть своей одежды.

– Что?.. – спросил он в легком замешательстве.

– Моя рубашка… исключая… – усмехнулся мастер зельеварения. Усмешка на его лице была определенно неуклюжей. – Или это было ей… несколько дней назад.

Гарри нахмурил брови.

– Но… она Вам тоже нужна, сэр.

– Возьми ее, Гарри. Тебе она нужна больше.

Они долго смотрели друг на друга.

– Я не могу, – наконец, сказал Гарри. – Это Ваше. Но, все равно, спасибо.

– Ты сумасшедший, Поттер. Возьми ее или я применю силу, чтобы одеть тебя, – он усмехнулся в притворном гневе. Гарри закатил глаза, но взял рубашку и быстрым движением надел ее.

Рубашка была теплая и все еще мягкая, но слишком большая, как обноски Дадли. Несмотря на боль, Гарри не мог не засмеяться, когда снова оглядел себя.

– Я выгляжу нелепо, – сказал он. Действительно. Рубашка Снейпа была ему почти до колен; рукава были почти в два раза длиннее, чем его руки, так что пришлось их подвернуть. Из-под свитера вокруг ног болтались длинные полоски его разрезанных брюк… В целом, он выглядел хуже, чем Рон в своей парадной мантии на прошлогоднем рождественском балу. Он вынужден был подавить смех. – И у меня нет ботинок.

– У меня тоже, – кивнул Снейп. – Я даже не помню, когда я носил ботинки после того, как мы сюда попали.

Гарри кивнул и, наконец-то, отправился сделать то, что так давно хотел, и напиться. Кувшин был полон только наполовину, поэтому он сделал лишь несколько глотков, но Снейп рявкнул на него:

– Пей больше!

– Я должен экономить воду, – возразил Гарри.

– Не сейчас. Твоим органам необходима вода, чтобы поправиться.

Гарри не спорил и выпил еще. Через несколько минут он вернулся в угол, где сидел Снейп. Он не был уверен, что должен делать, поэтому опустился рядом с профессором.

– Придвинься ближе, Гарри. Ты замерзнешь, – сказал Снейп неожиданно добрым голосом, но Гарри не осмелился придвинуться. Он услышал, как профессор вздохнул, когда поднялся, придвинулся к нему и обернул плащ вокруг них так же, как он сделал это прошлым днем. – У нас нет подходящей одежды. Если мы не хотим простудиться, чтобы добавить себе еще проблем, нам необходимо так или иначе согреться. Это ясно?

Гарри только кивнул, но почувствовал себя намного лучше, когда рука обняла его за плечи. Это опять было… как будто он был ребенком, а профессор – родителем. Он закрыл глаза и окунулся в предложенное тепло.

Снейп был несколько удивлен тем, что мальчик прижался к нему.

– Ты в порядке? – осторожно спросил он.

– Я не думаю, что когда-нибудь снова буду в порядке, – сказал Гарри и зевнул. Мгновение спустя он добавил: – Я имею в виду, что, если я так или иначе переживу все это, я считаю, что никогда не смогу… преодолеть все это. Это слишком много…. но сейчас я в порядке. Вы так… теперь внимательны ко мне. Это так странно, но здорово… что-то вроде причастности… – пробормотал он смущенно.

Снейп шевельнулся от волнения и не смог ничего ответить.

– Кто такой Квайетус? – тихо спросил Гарри через некоторое время.

– Откуда ты знаешь?.. – голос Снейпа одно мгновение был резким, но он тут же пожалел о тоне. Реакция Гарри была быстрой.

– Извините, сэр, – он опустил голову и отодвинулся.

– Ты не должен извиняться, Гарри, – Снейп на мгновение сжал объятия, одновременно успокаивая и поддерживая Гарри. – Я только немного… удивился, что ты знаешь о нем.

– Ваши кошмары… – Гарри вздохнул. – И вчера, когда Вы проснулись, то назвали меня этим именем. Вы перепутали меня с ним?

Неожиданно Снейп вспомнил ласку… доброту мальчика, дотронувшегося до него, самого противного профессора школы, человека, который годы считал Гарри дерьмом, убийцы… Была это ТА доброта, которая изменила его чувства от признания мальчика к заботе о нем? Кажется, все, что было хорошего в его жизни, было так или иначе связано с Квайетусом…

– Квайетус был моим братом, – тихо ответил он. – И ты иногда напоминаешь мне его, – добавил он через секунду.

– Он… умер? – спросил Гарри так тихо, как мог. Снейп только кивнул. – Как?..

– Волдеморт убил его, – Гарри увидел, как сжались челюсти профессора. Снейп закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. – Он убил его здесь, в Поместье Кошмара, в Главном зале, после шести раундов пыток, потому что Квайетус отказался присоединиться к нему, а мой отец решил его заставить. В конце концов, он бросил Волдеморту вызов, тот убил его.

Снова перед его глазами возникли картины, как это было со времени Азкабана. Умирающий Квайетус … похороны… Он бессознательно крепче сжал в объятиях Гарри… Квайетуса… на мгновение ему действительно показалось, что он сидит рядом с братом. Когда он понял, что обнимал Гарри, Снейп смущенно попытался отпустить его, но почувствовал, как две руки, успокаивая, обхватили его грудь. Это проявление заботы уняло его смущение, и долгие минуты они просто сидели в тишине, обнимая друг друга.