Считай звёзды
Шрифт:
«Я не хочу умирать».
«Тогда, зачем ты сделал это?»
«Это был не я».
Вовсе не радуюсь утреннему солнцу, проникающему сквозь темно-зеленые шторы в комнату. Лучи играют на светлом паркете, привлекая мое внимание, но не отважусь покинуть кровать. Уже больше десяти, проснулась еще в районе семи, с тех пор лежу, исследуя взглядом свою комнату. Чувствую себя странно, думаю, всё дело в тяжести, что остается в груди после ночи, хотя обычно именно сон спасает от груза. Видимо, сейчас не тот самый случай. Сажусь, сбрасывая с груди воздушное одеяло, и спиной прижимаюсь стене, покрытой фотографиями. Смотрю на паркет, пальцами играя с длинными
Смотрю на тумбу. Лежит мамина нотная тетрадь. Всё равно пока не хочется выходить, так что беру её, начав листать. Каждый разворот — ноты и слова песни, иногда просто мелодии, которые могу, изучив ноты, проиграть в голове. Тетрадь не закончена, поэтому где-то на середине открываю последние исписанные страницы. И сознание посещает легкое непонимание. Вижу одну ноту. И ею мама заполнила целый разворот. Хмурю брови, всё-таки слезая с кровати, и медленно подхожу к пианино, начав искать продолжение этих страниц, но их нет. Это… Музыка? Мелодия? Нет. Просто нота с одинаковыми интервалами. Подношу ладонь к клавишам, начав пальцем давить на самую первую. Нота «до». Давлю. Звучит протяжно. Сохраняю интервал. Вновь давлю. Звучит. Жду. Давлю.
Итак, весь разворот. Одна нота. Тяжелая, низкая, и её звучание будто забивает дыхательные пути, мешая глотнуть больше кислорода. Что-то сжимается в горле. Прислушиваюсь, давлю. Почему это повторение вызывает головную боль? Словно вскрывает мне виски, заставляя ощутить тошноту?
Прекращаю. Хмуро вожу пальцами по клавише ноты «до», после чего изучаю записи мамы. Странно. Что её толкнуло записать такое? В этом ведь нет смысла.
Ближе к двенадцати совесть толкает меня выйти, но больше я переживаю за растения, поэтому первым делом покидаю комнату, чтобы полить их. Всю неделю они провели в одиночестве, не хочется, чтобы цветы чувствовали себя нехорошо. Несколько раз приходится вернуться в ванную, чтобы закончить со вторым этажом, после чего спускаюсь на первый, прислушиваясь к звукам. Отца не слышно, может, он еще не выходил? Остаток воды трачу на цветы в гостиной, затем иду на кухню, и именно на пороге этого светлого помещения останавливаюсь, глазами изучая мужчину, готовящего себе кофе. Он не выглядит сердитым, но… Его взгляд очень задумчивый, тяжелый, вовсе не сердитый. Хмурый? Да, вот только он в себе. Мешает сахар медленными движениями, явно слабо держит кончик чайной ложки. Стою. Думаю, что сказать, и не нахожу ничего лучше:
— Лиллиан решила остаться там?
— Да, — не жду, что отец ответит, но он делает это, и я не чувствую давления, которым обычно он пользуется, чтобы морально ослабить меня. Мужчина потирает ладонью лицо, задевая щетину на подбородке. Такое чувство, что он не спал.
— Почему она осталась? — из-за Дилана, конечно.
Мужчина не многословен, и не заставляю его говорить, просто прохожу к столу, позволив отцу пройти:
— Уберись здесь, — не приказ. — Я сегодня буду у себя работать, так что не готовь на меня, — отказывается кушать. Тревожный звоночек. Молча принимаю информацию, провожая мужчину взглядом, и выдыхаю из себя силы, поставив зеленую лейку на стол. Пальцами провожу по майке с кроликом, мысленно стараясь помочь себе собраться.
Почему начинаю чувствовать вину? Лиллиан сама так решила.
Звонок в дверь. Оставляю работу по дому,
— Хэй, нигга! — Агнесс поднимает руки вверх, задевая свои кудри, и тянется ко мне, обнимая, поэтому приходится ответить на телесный контакт:
— Почему ты всё еще в пижаме? — Робб проверяет время на наручных часах Остина. — Неделя вне школы тебя расслабила, Райли Янг-Финчер? — спрашивает голосом майора Пейна из одноименного фильма, и они смеются. Улыбаюсь, хорошо понимая, что ребята не виновны в моем настроении, но всё равно я не совсем готова к компании. Улыбку с лица не убираю, надеюсь, она хоть немного напоминает мою обычную:
— А вы чего так рано? — откашливаюсь, сложив руки на груди.
— Мы тут скучаем, — Агнесс дергает Остина за край футболки. — Терпим его поцелуи от тебя, — парень смеется, а вот Робб морщится, видимо, Остин всерьез отнесся к моей просьбе, что поднимает уголки моих губ выше.
— А ты нас встречаешь так, — подруга недовольно цокает языком, поправив свой венок из ромашек на голове. Покачиваюсь с ноги на ногу, сдаваясь:
— Ладно, проходите, — делаю шаг в сторону. — Только не шумим, отец работает.
— Простите за вторжение, — Робб мог бы спокойно произнести это на японском языке. Остин входит вторым, ворча:
— Серьезно, прекращай смотреть аниме.
— А еще мы соскучились по твоим вкусным завтракам, — Агнесс дергает меня за щечку. Опять покраснеет. Опускаю взгляд, осторожно прикрывая дверь. Не собиралась готовить, не хочу кушать.
— Как раз, — поворачиваюсь к друзьям со вздохом, — собиралась готовить, — улыбка.
— Только сейчас? — Остин удивлен. — Ты правда только встала?
Идем на кухню.
— Что случилось с нашей ранней пташкой? — фальшиво охает Агнесс, бросаясь первым делом к растениям на подоконнике, и здоровается с ними, как с людьми, а Робб шутит, подходя к ней, и с важным видом начинает пожимать листочек каждому цветку. Их шутки друг над другом обычно вызывают у меня улыбку, но сейчас — ничего. Опять упадок? Он был совсем недавно. Быстро подхожу к столу, наливая себе воды в стакан, чтобы принять витамины, а Остин наблюдает с улыбкой за подколами Робба и Агнесс, останавливаясь рядом:
— Как поездка? — вновь этот вопрос. И вновь натягиваю улыбку:
— Пустая трата времени, — и это не ложь. Глотаю таблетку, поставив стакан на стол, а Ангесс отвлекается от Робба, вспомнив:
— Кстати, что за особая новость? Я так понимаю, эта Лиллиан не перебралась к вам?
— М, — мычу, — нет, просто отец раздул из мыши слона, ничего интересного, — отмахиваюсь, делая вид, что яро желаю взяться за приготовление завтрака, хотя даже понятия не имею, что именно готовить.
— Ничего нового, — девушка подходит ко мне. — Точно, давай шарлотку замутим? — играет пальцами со своим цветастым платьем.
— Шарлотку… — моргаю, без энтузиазма изображая разочарованность. — Яблок нет.
— Ничего, на то нам и даны вот эти два бездаря, — Агнесс указывает на Остина и Робба, которые издают фальшивое «ха».
— Пусть сгоняют в магазин, а дальше уже мы начнем мутить, — девушка трясет мою руку, чувствую, как она воодушевлена, и знаете… Она по-настоящему успевает соскучиться по мне за неделю отсутствия, поэтому не сомневаюсь, что именно Агнесс решила собрать всех и рвануть ко мне пораньше. Уверена, Остин и Робб еще уговорили её не сунуться в мой дом часов в шесть утра.