Сдвиг времени по-марсиански (сборник)
Шрифт:
— Ваш?
— Да...— смущенно пробормотала она и протянула руку, надеясь получить пистолет обратно. Однако Риттерсдорф не двигался.— Прошу вас, отдайте. Это мое личное оружие; я забыла его здесь, когда набирала воду, вы же знаете.
Он долго и пристально изучал ее лицо. Потом протянул ей пистолет.
— Спасибо,— Аннет ощутила приступ благодарности,— Никогда не забуду вашего поступка.
— Так вы собираетесь спасти свою луну при помощи этого? — Он снова улыбнулся.
«А он довольно симпатичный,— решила Аннет.— Когда улыбается и сбрасывает с себя угрюмую озабоченность. Даже морщины на лбу разглаживаются. У него такие чистые голубые глаза... Да ему не больше тридцати пяти! И улыбается он мило и по-доброму, хотя и в этот момент озабоченность не до конца сходит с его лица. Постоянная угрюмость делает его похожим на нашего Дино Уоттерса. Может быть, он тоже не совсем здоров. Жаль, если это так, ведь депрессия — самая ужасная из всех болезней».
— Не думаю, что нам удастся спасти луну,— вздохнула она.— Просто с ним спокойнее. Вы ведь знаете, что здесь происходит. Мы...
Какая-то бессвязная мысль вдруг зажила в ее мозгу своей собственной, отрывистой жизнью: «Господин Риттерсдорф...— Мысль потускнела, потом снова усилилась,— ...роший поступок. Я знаю, что Джоанна...»
Мысль опять исчезла.
— Господи! — закричала Аннет в ужасе,— Что же это такое?
— Это думает липкая плесень. Одна из них. Не знаю, какая именно.— Чак Риттерсдорф облегченно вздохнул, его глаза радостно заблестели, и он громко воскликнул: — Он помнит, помнит! Он вернулся! Да скажите же что-нибудь, госпожа Голдинг! Он схватил ее за руки, потряс, затем закружил в каком-то странном, радостном танце.— Не молчите, Аннет!
— Я рада,— произнесла наконец Аннет несколько смущенно,— видеть вас таким счастливым. Вам надо радоваться почаще. Я не понимаю, что произошло, однако...— Она высвободила руки.— Знаю, что вы заслужили эту радость.
За ее спиной что-то зашевелилось. Обернувшись, Аннет увидела, как внутрь корабля вползала желтая студенистая масса, перетекая через порог.
«Так вот как они выглядят,— поняла она.— Во взрослом состоянии».
Она попятилась, но не от страха, а от неожиданности; у нее перехватило дыхание. Казалось чудом, что существо развилось так быстро.
«Теперь,— вспомнила она,— плесень может оставаться такой неопределенно долго, пока не погибнет от холода, жары или засухи. А перед смертью выбросит споры, и цикл повторится».
Тем временем за первой особью показалась вторая, затем третья.
Изумленный Чак спросил:
— Кто же из вас Боже Бегущая Улитка?
В голове Аннет снова возникли чужие мысли:
— По обычаю, тот из нас, кто разовьется первым, формально принимает на себя инд ивидуальность родителя. Но в действительности между нами нет никакой разницы. В некотором смысле мы все Боже Бегущие Улитки и в то же время — никто из нас. Я, первый, унаследую его имя, остальные же вольны выбрать себе любое. У меня такое чувство, что мы сможем жить и успешно размножаться на этой луне — атмосфера, влажность и гравитация кажутся мне вполне благоприятными. Вы, господин Риттерсдорф, помогли нам расширить зону обитания, перенесли нас — дайте мне прикинуть — на три световых года от родной планеты. Спасибо вам.— Затем он — или, скорее, они — добавили: — Боюсь, однако, что ваш корабль сейчас будет атакован. Советую вам как можно скорее взлететь. Именно поэтому те из нас, кто успел вовремя развиться, и зашли внутрь.
— Атакован кем? — спросил Чак, нажимая кнопку закрытия входного люка. Усевшись за пульт, он начал готовить корабль к старту.
— Как нам удалось выяснить,— дошли до Аннет мысли трех липких плесеней,— здесь замешана группа местных жителей, которые в мыслях называют себя Майами. Очевидно, им только что удалось взорвать какой-то другой корабль, потому что...
— Боже,— хрипло произнес Чак,— это корабль Мэри.
— Да,— согласилась первая плесень, — я отчетливо слышу, как приближающиеся к нам маны поздравляют друг друга, они чрезвычайно горды тем, что разрушили корабль доктора Риттерсдорф. Однако экипаж корабля спасся, они скрываются где-то поблизости, и маны охотятся за ними.
— А что они думают о земных военных кораблях? — спросил Чак.
— Маны накрыли свое поселение каким-то защитным экраном, и потому в настоящий момент они в безопасности. Но в глубине души маны понимают, что долго не продержатся,— агрессивность в их характере длится только определенный период. Но сейчас они очень горды собой и в высшей степени счастливы, наблюдая, как экранированные линейные корабли с Земли беспомощно кружатся вокруг высот Да Винчи, не в силах ничего предпринять.
«Бедные маны,— подумала Аннет.— Радуются сиюминутным успехам, совершают кратковременные вылазки. Как будто у них есть хоть какой-то шанс...»
Однако разве она сама лучше? Она ведь так легко примирилась с поражением... Неудивительно, что все остальные кланы зависели от манов — они одни обладали смелостью и бесстрашием. Не являлась ли смелость тем единственным, истинным признаком жизненности, о которой она так много думала?
«Все остальные кланы были побеждены уже давно,— поняла Аннет,— Задолго до того, как появился первый землянин, доктор Мэри Риттерсдорф».
Приближаясь к Деревне-Деревне с черепашьей скоростью в семьдесят пять миль в час, Габриэль Бэйнс заметил в ночном небе крошечное, но яркое пламя ракетного выхлопа и понял, что опоздал; понял, даже не имея ясной картины происходящего. Небольшой провидческий талант подсказывал ему, что Аннет находилась внутри корабля или же люди с корабля причинили ей какой-то вред. В любом случае Аннет уже не было на луне, и Бэйнс в отчаянии сбросил скорость.
Да, ему уже нечего здесь делать. Нужно вернуться в Адольфвилл, чтобы разделить со своими товарищами по клану эти последние трагические дни.
Когда Бэйнс стал разворачивать машину, что-то прогрохотало мимо него по направлению к Деревне-Деревне. Это было ползущее по земле железное чудовище, изготовленное из закаленного металла, который только маны умели выплавлять из руды. Стальной зверь озарял равнину перед собой мощными прожекторами, на башне развевалось красно-черное знамя — боевой символ майского клана.
Вне всякого сомнения, он наблюдал начало наземной контратаки. Однако против кого именно маны разворачивали боевые действия? Очевидно, не против Деревни-Деревни...
«Скорее всего, они пытаются атаковать маленький земной корабль. Но они уже опоздали, так же как и я».
Бэйнс просигналил. Танк, сделав круг, остановился рядом с автомобилем; на башне открылся люк, и показался незнакомый Бэйнсу ман. Ман замахал рукой в знак приветствия, его лицо пылало возбуждением и энтузиазмом.
«С каким рвением он выполняет свой долг по защите луны! — подумал Бэйнс.— Но они ведь так долго к этому готовились».
Ситуация, казавшаяся Бэйнсу безнадежной, действовала на мана противоположным образом: он был рад случаю дать волю своей агрессивности и позерству. Бэйнс не был удивлен.
— Привет! — закричал ман из люка, широко улыбаясь.
Бэйнс как можно бодрее поприветствовал его и добавил:
— Корабль-то улетел. Вашим людям не удалось уничтожить его.
— Он от нас не уйдет,— Ман оставался таким же радостным,— Смотри внимательнее, приятель. За нашей ракетой.— Он указал вверх.
Через секунду над головой что-то вспыхнуло, посыпались сверкающие точки, и Габриэль Бэйнс понял, что земной корабль подбит. Ман оказался точен. Как всегда... Впрочем, это была характерная черта их клана.