Седьмое море
Шрифт:
– Злой ты человек, Дима, – поежился Зебриевич. – Ну, случилась у Дани осечка…
– Осечка?! Да если бы я тогда не вернулся в тот же вечер из Греции, ты знаешь, где бы я сейчас был?!
– Работал бы в журнале у своей Дашки, – хихикнул Зебриевич. – Кто знает? Может, вы были бы счастливы?
– Что ты знаешь о счастье? – горько сказал Сажин. – Хотя… Тыто знаешь! Жена тебя любит. Троих нарожала. Я бы тоже хотел сына.
– Ну, так сделай!
– Как? Она меня к себе не подпускает!
– Шутишь? Ты же мужик!
– Я же не могу насильно.
– Может,
– С самого начала не заладилось, – пожаловался Сажин. – С первой ночи. Я так боялся сделать ей больно… А она бог знает что подумала! Только что терпит. А последнее время и этого нет. Алиса уехала, мы в квартире остались вдвоем. Раньше Даша говорила: «Тихо, дочь услышит!» Я надеялся, что теперьто все наладится, мы еще не старые, вполне можем родить ребенка. Я был бы счастлив. Но она словно не замечает ни моих взглядов, ни откровенных намеков. Ни меня самого, – мрачно сказал он.
– Шутишь? Да ты же весь в белом! Тебя только слепой не заметит!
– Вот я и жду, когда она прозреет. Но у меня уже терпение кончается.
Сема Зебриевич, который видел Сажина в бане и невольно позавидовал, призадумался. Потом вдруг сказал:
– А ты подошли ей когонибудь.
– В смысле? – озадаченно посмотрел на него Сажин.
– Ну, половчее, что ли. Поопытнее. Жиголо какогонибудь. Или стриптизера. Пусть он ее к сексу приохотит.
– Ты в своем уме?!
– А пусть она с другим мужиком пообщается и сравнит. Тыто знаешь, что сравнение будет в твою пользу. Надо просто разбудить в ней женщину.
– Бред какойто! А потом что?
– Избавишься от парня.
– Грохнуть, что ли? Да на кой черт мне руки марать?
– Сажин, у тебя столько денег, а ты еще церемонишься! Выписываешь круги около своей куклы! Построить ее не можешь, у нее, видишь ли, психика тонкая. Бросить тоже. Любовь, понимаю. Ну, так делай чтонибудь! Одно слово, и я тебе табун этих мальчиков пригоню! Ходим же мы, мужики, к проституткам? Это же продажная любовь! Все равно что палка колбасы. Съел и забыл.
– Ты хотел сказать, кинул и забыл, – усмехнулся Сажин. – Не надо табун. Мне нужен один. Он должен быть похож на Дана Голицына, только лет на десять помоложе. Чтоб уж наверняка…
…Сначала ей было скучно. Даша не понимала: что тут можно делать целыми днями? И море какоето… Не море, в общем. Одно слово: Мертвое. Вода неподвижная, маслянистая, утонуть в ней невозможно, плавать тоже. Она упругая, почти неподатливая, ее можно только продавить своим телом, чтобы хоть както устроиться в этой воде и зависнуть на разрешенное врачом время. Хоть книжку читай! На берегу висят часы и оборудован горький душ. Именно горький, однажды льющаяся из лейки вода попала Даше в рот, и она долго плевалась. Гадость!
Песок на пляже был желтосерый, а морское дно… Голая соль. У Даши создалось ощущение, что она попала в чашу. Чаша во времени, где оно застоялось, потеряло вкус, способность двигаться, меняться. Стало таким же маслянистым, как эта мертвая вода, и обволакивает, облепляет, погружая в безразличие. Да, брома в воздухе много. Отсюда это безразличие и постоянная сонливость.
Через два дня Даша впала в сонное оцепенение и втянулась в размеренный ритм жизни. Завтрак, процедуры, закрытый бассейн с подогретой водой из Мертвого моря, джакузи, душ, пляж, собственно море, обед… Потом отдых и снова море. Прогулка перед сном. Ужин. Зато Даша стала спать. А не спать здесь было невозможно.
Пристальное внимание смазливого молодого человека Даша заметила сразу. Но не думала, что адресуется оно конкретно ей. Скорее, всем свободным женщинам подходящего возраста. Парень один, и ему скучно. Парень? Да нет, ему лет тридцать. Молодой мужчина, настоящий самец, судя по взглядам, которыми он провожает женщин.
«Когото он мне напоминает», – мучительно думала Даша, пока не поняла: Дана, конечно! Бывает же такое поразительное сходство! Темные волосы, светлые глаза, сначала она думала, что голубые, но оказалось, серые. Невысокого роста, но правильного сложения, можно даже сказать, идеального, с соблюдением всех пропорций.
«Должно быть, он также фотогеничен, как и Дан», – решила Даша, невольно разглядывая парня. На него все женщины смотрели, независимо от возраста, и юные девушки, приехавшие с мамами, и дамы средних лет, и седовласые матроны. Для этих мест яркая птица, можно сказать, экзотическая. Здесь молодежи мало, в основном люди пожилые или больные.
«А может, он болен? – ужаснулась Даша. – Надо же! Такой красивый и молодой!»
На пляже их шезлонги оказались рядом. Парень читал книгу. «Мой любимый писатель», – невольно подумала Даша, когда ее взгляд упал на обложку. Парень отложил книгу и улыбнулся:
– Вы тоже здесь скучаете?
Сходство с Голицыным еще больше усилилось. Даша невольно заволновалась. Она пожала плечами:
– Вы знали, куда ехали. И я тоже.
– Но не знал, что встречу здесь такую красивую женщину. Кстати, Денис.
– Даша.
– Можно Дэн.
«Дежавю! Дэн, Дан. Совсем помешалась на своей любви!» – обругала себя Даша. Возможно, ей только кажется, что они похожи.
– Вы здесь на отдыхе… Дэн? – сказала она с легкой заминкой, боясь оговориться.
– Да, решил подлечиться, – сказал он небрежно. – Спортивная травма. – Он кивнул на забинтованное колено.
– А каким видом спорта занимаетесь?
– Бегом. Готовлюсь к ответственным соревнованиям, тренер порекомендовал поехать на Мертвое море. На кону медаль, рисковать нельзя.
Она так и не спросила: медаль чего? Какого первенства? Разволновалась. Значит, он не болен, просто травмированный спортсмен. А в том, что он спортсмен, Даша перестала сомневаться, увидев Дэна в бассейне. Профессиональный кроль, прекрасно поставленный. И ноги мускулистые, как у бегуна. В плавках Дэн смотрелся великолепно. Он знал это и подолгу разминался на бортике, красуясь перед внимательно следящими за ним женщинами. Даша тоже невольно его разглядывала. Впрочем, его все разглядывали.