Седьмой лорд
Шрифт:
– Неужели ты нашел улики против Хэлянь Чжао?
Цзин Ци подбирал важные слова, рассказывая о всех своих действиях в Лянгуане, после чего открыл сундук. Верхним слоем лежали произведения живописи и каллиграфии, кисти, тушечницы и тому подобные принадлежности. Поскольку Цзин Ци обладал изысканным вкусом, все подарки, посланные в Восточный дворец, были превосходного качества. В обычное время Хэлянь И любил возиться с этими безделушками, но сейчас совершенно не имел желания. Он наблюдал, как Цзин Ци расставляет эти мастерски сделанные, с трудом добытые произведения искусства на полу, словно
Хэлянь И встал, протянул руку и сразу пролистал одну из них. Чем больше он читал, тем сильнее его охватывало потрясение. Он быстро схватил другую книгу. Глаза Его Высочества наследного принца, обычно не выражающие эмоций, расширились.
– Где… где ты их достал? – приглушенным голосом спросил он.
– В этих счетных книгах записаны все связи и незаконные сделки между Ляо Чжэньдуном и купцами Лянгуана, происходившие на протяжении долгих лет, а также факты продажи должностей и титулов. Ли Яньнянь все эти годы служил Ляо Чжэньдуну и записал за ним все. Что касается остального… это связи Ляо Чжэньдуна с людьми при дворе. Их я нашел при обыске тайной комнаты, которую мне показал управляющий, не выдержав страданий.
Услышав кое-что неладное, Хэлянь И перевел свой взгляд на него и наморщил брови.
– Ты по личной инициативе прибегнул к пыткам во время допроса?
Великая Цин издавна не допускала жестокости чиновников, кроме мер, одобренных Министерством наказаний. Даже императорскому послу позволялось только довести дело до суда или назначить удары розгами, но никак не пытать в частном порядке.
Цзин Ци улыбнулся, понизив голос до шепота:
– Никто не узнает.
...все, кто знал, уже были мертвы.
Хэлянь И изменился в лице. Он долго смотрел на Цзин Ци, а потом вздохнул:
– Бэйюань, ты не должен… делать такие вещи.
Уголки рта Цзин Ци изогнулись в улыбке.
– Я желаю служить наследному принцу, как собака и конь служат человеку, – многозначительно сказал он. – Прошу Его Высочество лишь не забыть о моих заслугах в будущем.
Какое-то время Хэлянь И смотрел на него тяжелым, будто бы разочарованным взглядом, а потом махнул рукой:
– Раз уж так получилось, ладно. Ты… в любом случае будь осторожен.
Цзин Ци поспешил сойти со сцены в нужный момент.
– Слушаюсь. Благодарю наследного принца за наставления. Тогда я больше не буду нарушать ваш покой.
Цзин Ци договорил под спокойное выражение лица Хэлянь И, поклонился и направился к выходу. Почти подойдя к двери, он вдруг услышал, как позади раздался голос Хэлянь И:
– Ты пришел ко мне, даже ночь не отдохнув. О чем вы разговаривали с отцом-императором?
Цзин Ци остановился.
По правде говоря, докладывать императору результаты такого большого дела за пределами столицы было совершенно нормально. Однако не следовало тотчас после вступать в контакт с кем-то еще, иначе люди заподозрят неладное. Даже Хэлянь Чжао не осмелился навестить его сегодня и занялся отправкой подарков. Наследный принц очень кстати управлял Министерством чинов, потому если Хэлянь Чжао решит разыскать его после, это сочтут приемлемым при правильных формулировках.
Он в большой спешке лично отправился
Хэлянь И зачем-то указал на то, что изначально было понятно без слов. Цзин Ци немедленно замер.
– Что Его Высочество наследный принц имеет в виду?
Однако Хэлянь И не смотрел на него и лишь многозначительно сказал:
– Не волнуйся.
Не волнуйся? Не волнуйся о чем? Не волнуйся о Хэлянь Пэе, Хэлянь Чжао и самом Хэлянь И?
Втайне позабавившись, Цзин Ци прикинулся дурачком:
– Его Высочество наследный принц что-то перепутал. Разве этот слуга волнуется?
После этих слов он еще раз поклонился и покинул Восточный дворец.
Когда он ушел, пламя свечей замерцало. Хэлянь И внезапно почувствовал физическое и умственное истощение. Когда Хэлянь Чжао понял, что Цзин Ци одурачил его, он уже знал, что все вещи, не попавшие на его стол, в руках наследного принца. Испугавшись до безумия, он понял только одно – теперь он действительно в одной лодке с наследным принцем. В ярости он мысленно разрубил Цзин Ци на несколько сотен кусочков.
Каждый год он убивал гусей, но в этот раз гусь выклевал ему глаза. Кто бы мог подумать, Цзин Бэйюань окажется притаившимся под маской невинности хитрецом, что учел в своих планах всех?
Этому старику на императорском троне лучше остаться в живых. Иначе его ждала смерть…
Если переворот осуществится, то счетные книги в руках Хэлянь И станут всего лишь бумагой.
В то же время Цзин Ци разговаривал с У Си:
– В этом мире существует выгода от привлечения Его Высочества старшего принца, но я не могу отдать то, что не в моих руках. Поскольку мне не удалось подкупить его, необходимо было силой заставить его сесть на один стул со мной… Кстати, нужно поблагодарить Хэлянь Ци.
У Си вернулся к привычке каждый день посещать княжескую резиденцию в определенное время, но теперь относился к этому еще серьезнее. Он намеренно купил целый комплект книг – начиная с «Троесловия» и «Правил жизни для представителей младшего поколения» и заканчивая «Четырьмя книгами и Пятью канонами» – и приходил каждый день, чтобы Цзин Ци объяснял их ему.
Цзин Ци любил учить, а У Си внимательно слушал его. Со временем они действительно стали похожи на учителя и ученика. Цзин Ци даже пошутил, что он должен проявить к нему сыновье благочестие и оплатить частные уроки. Кто же знал, что уже на следующий день У Си действительно разузнает о вознаграждении другим учителям и по всем правилам отправит ему приличную сумму. В итоге впервые самостоятельно заработавший деньги князь Наньнина не знал, как на это реагировать.
А Синьлай, будучи человеком прямолинейным, внутренне тревожился от мыслей: «Разве шаман не говорил, что любит его? Почему он ничего не предпринимает?». Поддавшись своей горячей натуре, он тихо спросил У Си:
– Юный шаман, если вы и князь ведете себя как всегда, то когда он согласится поехать с вами в Наньцзян?
У Си, не отрывая взгляд от книги, ответил:
– Я еще не говорил с ним об этом.
А Синьлай разволновался.
– Почему? Боитесь, что он откажет?
У Си кивнул, а затем покачал головой.