Седьмой Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 18–19 ноября 2016 г.)

Сборник

Результаты рассмотрения данного дела на момент написания настоящей статьи уже известны: КС РФ признал невозможным исполнение постановления ЕСПЧ в части общих мер, предполагающих внесение в российскую правовую систему изменений, которые позволяли бы ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, содержащихся в местах лишения свободы. Предписание ч. 3 ст. 32 Конституции РФ носит императивный характер и распространяется на всех таких осужденных.

Также КС РФ признал возможным и реализуемым в российском законодательстве и судебной практике исполнение постановления ЕСПЧ в части мер общего характера, направленных на обеспечение справедливости, соразмерности и дифференцированности применения ограничений избирательных прав осужденных (заключенных). В соответствии с ч. 3 ст. 32 Конституции РФ и конкретизирующими ее положениями Уголовного кодекса РФ, по общему правилу, исключается назначение наказания в виде лишения свободы и тем самым ограничение права голоса граждан, совершивших впервые преступления небольшой тяжести, при том что за более серьезные преступления лишение свободы и, следовательно, запрет на участие в выборах в качестве избирателя применяются только в случае, если менее строгий вид наказания не может обеспечить достижение целей уголовной ответственности. КС РФ отметил также, что федеральный законодатель вправе оптимизировать систему уголовных наказаний, в том числе посредством перевода отдельных режимов отбывания лишения свободы (в частности в колонии-поселении) в альтернативные виды наказаний, хотя и связанные с принудительным ограничением свободы, но не влекущие ограничение избирательных прав.

В связи с этим становится очевидным, что новейшие изменения, принятые Федеральным конституционным законом от 14 декабря 2015 г.

№ 7-ФКЗ и предусмотревшие в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» новую гл. XIII¹ «Рассмотрение дел о возможности исполнения решений межгосударственного органа по защите прав и свобод человека», начали действовать, применяться на практике и нуждаются в научном осмыслении [168] .

168

URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 30.03.2016).

В целом на проблемы теории и практики конституционного правосудия и полномочия Конституционного Суда РФ неоднократно обращалось внимание в научной литературе, например по вопросам проверки конституционности референдарных законов, законов о поправке к Конституции РФ и др. [169] Однако новые полномочия КС РФ и изменения Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» еще в недостаточной степени изучены конституционалистами.

169

Брежнев О.В. Судебный контроль при пересмотре Конституции Российской Федерации и внесении в нее поправок: проблемы правового регулирования // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 4. С. 6–11; Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М.: БЕК, 1998; Худолей К.М. Полномочия Конституционного Суда РФ: проблемы теории и практики конституционного правосудия // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2011. Вып. 2 (12).

В свете этого необходимо отметить, что данные изменения были разработаны во исполнение Постановления Конституционного Суда РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П [170] и направлены на реализацию правомочия федерального законодателя – исходя из требований Конституции РФ и с учетом правовых позиций КС РФ, выраженных в указанном Постановлении, – предусмотреть не противоречащий юридической природе Конституционного Суда РФ и его предназначению как высшего судебного органа конституционного контроля «специальный правовой механизм разрешения им вопроса о возможности или невозможности с точки зрения принципов верховенства и высшей юридической силы Конституции Российской Федерации исполнить вынесенное по жалобе против России постановление Европейского Суда по правам человека, в том числе в части мер общего характера».

170

Постановление КС РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней», пунктов 1 и 2 статьи 32 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», частей первой и четвертой статьи 11, пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 13, пункта 4 части 3 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 4 статьи 15, пункта 4 части 1 статьи 350 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации и пункта 2 части четвертой статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // URL: www.pravo.gov.ru (дата обращения: 30.03.2016).

Данным законом, в частности, предусматривается, что по запросу федерального органа исполнительной власти, наделенного компетенцией по защите интересов Российской Федерации при рассмотрении в межгосударственном органе по защите прав и свобод человека жалоб, поданных против Российской Федерации на основании международного договора, Конституционный Суд РФ разрешает вопрос о возможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека. В случае принятия Конституционным Судом РФ постановления о невозможности исполнения в целом или в части решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека в соответствии с Конституцией РФ какие-либо действия или акты, направленные на исполнение такого решения, не могут осуществляться или приниматься в Российской Федерации.

Также Законом предусматривается, что Президент РФ и Правительство РФ вправе обращаться в Конституционный Суд РФ с запросом о толковании положении Конституции РФ в целях устранения неопределенности в их понимании с учетом выявившегося противоречия между положениями международного договора Российской Федерации в истолковании, данном межгосударственным органом по защите прав и свобод человека, и положениями Конституции РФ применительно к возможности исполнения решения этого органа. Правовым последствием названного толкования Конституции РФ в смысле невозможности исполнения решения межгосударственного органа по защите прав и свобод человека без нарушения положении Конституции РФ будет также являться невозможность осуществления действий или принятия актов, направленных на исполнение решения этого органа.

Следует отметить, что в законе используется термин «решение межгосударственного органа по защите прав и свобод человека», хотя в первоначальной его редакции использовался другой термин – «постановление межгосударственного органа по защите прав человека» [171] . Выбор законодателем данного подхода обусловлен тем, что понятие «решение межгосударственного органа…» является более широким (универсальным).

Известно, что под межгосударственным органом по защите прав и свобод человека может подразумеваться не только ЕСПЧ, но и несудебные международные органы, действующие в рамках отдельных универсальных международных договоров в области прав человека, в частности, Комитет по правам человека, Комитет против пыток, Комитет по правам инвалидов и др. Правовая природа и наименования «решений» данных органов различны, обращения в эти органы также носят разные наименования («жалобы», «сообщения») с учетом того, кем (физическими лицами, организациями или государствами) и в какой орган они подаются. В связи с этим следует вывод, что закон предусматривает полномочия КС РФ по проверке возможности исполнения в целом или в части решений различных межгосударственных органов по защите прав и свобод человека, а не только ЕСПЧ.

171

URL:(дата обращения: 30.03.2016).

В то же время, по мнению ряда специалистов, очевидно, что законодатель в первую очередь имел в виду именно проверку возможности исполнения решений ЕСПЧ.

И хотя данная инициатива законодателя вызывает множество дискуссий: некоторые депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ нашли в этом попытку отменить приоритет норм международного права и возможность не исполнять международные обязательства (п. 4 ст. 15 Конституции РФ) [172] , другие видят в этом возможность обеспечить правовой суверенитет России и верховенство Конституции РФ (ч. 1 ст. 4 Конституции РФ) [173] , третьи усмотрели в этом шаге попытку заблокировать исполнение постановления ЕСПЧ по делу «ЮКОСа». Науке конституционного права следует обратить внимание на горизонт новых возможностей КС РФ не только с точки зрения существующей практики КС РФ, но и его взаимодействия с ЕСПЧ и стремления принимать решения, которые не просто соответствуют, а в ряде случаев опираются на практику ЕСПЧ [174] .

172

Право КС РФ проверять решения международных судов обсудили в Госдуме. Законопроект рекомендован к первому чтению // URL:discussion/2015/11/26/pravo_ks_proveryat_resheniya_mezhdunarodnyx_sudov_obsudili_v_ gosdume_zakonoproekt_rekomendovan_k_pe (дата обращения: 30.03.2016).

173

Конституционному Суду расширят полномочия. Депутатский законопроект наделяет его правом проверять решения международных судов // URL:discussion/2015/11/18/konstitucionnomu_sudu_rasshiryat_polnomochiya__deputatskij_ zakonoproekt_nadelyaet_ego_pravom_provery (дата обращения 30.03.2016).

174

Роль Конституционного Суда РФ в реализации Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Выступление В.Д. Зорькина на VIII Международном форуме по конституционному правосудию «Имплементация решений Европейского суда по правам человека в практике конституционных судов стран Европы» // URL:ru/News/Speech/Pages/ViewItem.aspx?ParamId=16 (дата обращения: 30.03.2016).

В то же время известно, что согласно Венской конвенции государство не может ссылаться на Основной закон страны в качестве оправдания невыполнения международного договора и своих «действий или бездействия», его нарушающих. Так, по мнению Венецианской комиссии Совета Европы, если КС РФ не способен устранить противоречия между решением ЕСПЧ и Конституцией, то в последнюю должны быть внесены соответствующие изменения, а требования Страсбурга касательно выплаты государством компенсации заявителям и других «индивидуальных мер» восстановления их прав вообще «не могут быть предметом оценки конституционности». При этом Комиссия также настаивает, что споры о конституционности решений ЕСПЧ должны рассматриваться в КС РФ с участием лиц, выступавших по ним заявителями в Страсбурге.

В связи с этим, как правильно отмечают некоторые авторы, возникает еще и проблема избирательного применения указанного Закона, поскольку подавляющее большинство дел, рассматриваемых ЕСПЧ, не вступают в коллизию с Конституцией РФ. Кроме того, проверить все решения Страсбургского суда либо даже только те, что вынесены против России, для КС РФ дело немыслимое. Проблема коллизии между страсбургской и российской системами защиты прав человека все равно возникла бы как сугубо юридический вопрос. Вместе с тем нужно отметить, что рассматриваемые коллизии характерны и для других европейских правовых систем. Опыт британских судов весьма показателен. В решении от 16 октября 2013 г. по делу R v. Secretary of State for Justice; Mc Geoch v. The Lord President of the Council (2013 UKSC 63) Верховный суд Великобритании обосновал отказ от формального исполнения постановления ЕСПЧ по делу «Хёрст против Соединенного Королевства» (№ 74025/01) от 6 октября 2005 г. тем, что правовые позиции ЕСПЧ в соответствии с Актом о ратификации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. должны только «приниматься во внимание» британскими судами. Другим примером является решение Лондонского апелляционного суда от 18 февраля 2014 г. по делу R v. Mcloughlin; R v. Newell (2014 EWCA Crim 188). Суд отказал в исполнении постановления ЕСПЧ по делу «Винтер и другие против Соединенного Королевства» (№ 66069/09, 130/10 и 3896/10) от 9 июля 2013 г., обосновав это тем, что ЕСПЧ не разобрался в тонкостях британского права, которое по своей сути и способности к толкованию не содержит вмененных нарушений [175] .

175

Калиниченко П. Новый потенциал Конституционного суда // [Электронный ресурс] URL:(дата обращения 30.03.2016).