Сегодня я Лола
Шрифт:
– Ну, тогда мне легче, но вы все равно извините. Здесь такая напряженная обстановка, а на работе еще хуже, дела не останавливает никакая смерть, – он подошел ко мне ближе и протянул руку – Марк, партнер вашего дяди.
– Алиса, – я протянула руку в ответ и ощутила приятное мягкое прикосновение его ладони. Он улыбался красивой улыбкой. Ну, что за молодец у меня дядя, какой отбор окружения, вы только посмотрите. Я незаметно бросила взгляд на правый безымянный палец Марка – не женат, отлично, вдруг эти похороны не пройдут для меня впустую.
Мы улыбались друг другу, не зная, что сказать, как всех позвали в зал, чтобы начать процессию. Людей стало заметно больше. Многие гости приехали на своих машинах, а тех, кто пришел пешком, как я, например, подсаживали к тем, что с транспортом. Я очень надеялась, что меня возьмет с собой Марк, но он постоянно говорил по телефону, а потом сел в джип и уехал один. Возможно, его не будет на кладбище. Мне досталось место у одной престарелой пары, как выяснилось потом, это были мои очень дальние родственники, настолько дальние, что я ни разу о них не слышала.
Всю дорогу до кладбища они расспрашивали меня о маме, потом обо мне.
Есть у меня такое определение «ложная забота». Я сама его придумала и отношу к тем случаям, когда малознакомые люди начинают выспрашивать о моей жизни, например, вышла ли я замуж, почему до сих пор не родила детей, почему работаю там-то, а не там-то. Они задают очень личные вопросы, которые касаются только меня. Расспрашивают о личных планах, которые я кропотливо выстраиваю перед сном, а потом, узнав все, бьют по самому больному, пытаясь подстроить тебя под шаблон своей жизни.
Они говорят тебе: не нашла мужа до двадцати пяти – уже будет сложнее; чем ближе ты к тридцати, тем тяжелее рожать, с этим могут быть проблемы; в таком возрасте у девушки должна быть приличная работа и т.д. И таких ложнозаботливых людей очень много и все они хотят ткнуть побольнее, как будто если ты не родила к двадцати пяти троих детей, как например эта старая леди, и не выглядишь к пятидесяти как потертая калоша, то ты очень сильно нарушаешь все жизненные законы и их привычный уклад. И самое ужасное, что таким людям важно просто дать совет, они думают, что делают это для твоего же блага, но не осознают, что их забота никому не нужна.
На кладбище я приехала злая, мне так надоела нотация этих родственников, что хотелось похоронить их рядом с дядюшкой. Погода стояла скверная, дождь лил, не переставая, вокруг были лужи и грязь. Вороны летали над крестами и памятниками и громко каркали. Наша нескромная процессия медленно шла между могилами, то и дело, останавливаясь, когда кто-нибудь не мог преодолеть лужу. Я старалась держать подальше от своих дальних родственников и очень сильно хотела увидеть Марка.
Дядю похоронили быстро. Анна рыдала в голос. Шапокляк-Фрекен Бок даже не подошла, чтобы успокоить свою дочь. Никто не подошел, но решила подойти я. Пусть все думают про нее, что хотят, а мне жаль видеть девушку в таком прекрасном возрасте оставшуюся одну. Я решила ее поддержать. Она подняла на меня свои огромные глаза, полные слез и увидев, что никому кроме меня нет до нее дела разрыдалась еще сильнее.
После кладбища мы поехали в ресторан на поминальный обед. Поминальные обеды – это то, что я ненавижу больше всего на свете. Это еще страннее, чем сами похороны. Тебе нужно есть, но при этом все вокруг рыдают и говорят трогательные слова и кусок в горло не лезет.
Я выбрала место подальше от своей престарелой пары и оказалась рядом с какими-то мужчинами в костюмах. Они практически не разговаривали и не жаждали познакомиться со мной, поэтому я уже надеялась спокойно и плотно отобедать.
В середине трапезы начала говорить тост молодая девушка, кажется это моя двоюродная сестра, мы с ней не виделись с самого детства, когда папа ушел от мамы и она начала спиваться. Уже тогда я стала плохой компанией для родни. Лицо у сестры было заплаканным и говорить ей было очень тяжело. Но, тем не менее, все мы услышали следующее:
– Папа был прекрасным отцом, добрым и заботливым, – потом пауза и всхлипы, слезы. – Он всегда любил меня и заботился обо мне, и я думаю, о каждом кто здесь присутствует. Он ничего не мог оставить просто так, без своей помощи, – а я бы утверждала иное, нас с мамой он легко оставил. – Папа умер очень рано, – продолжала она то и дело срываясь на плачь, – У него совсем маленький сын, а скоро должна будет появиться и внучка, – в зале поднялся гул голосов удивления, – Да, я жду ребенка и нам оставалась всего два дня, чтобы узнать пол. Папа как раз накануне смерти спрашивал, кого ему ждать, но он так и не увидит свою внучку и не сможет с ней понянчиться.
Вот здесь мне стало не по себе. Получается, человек действительно умирает не вовремя. И самое главное, что никто не может даже приблизительно предугадать дату своей смерти. Дядя не знал, что он умрет так скоро, хотя и болел. Он хотел жить, нянчиться с внуками, играть с сыном, но все закончилось за одну ночь. Господи, я тоже могу умереть в любой момент, прямо сегодня меня может сбить машина или ударить током. И страшно даже не то, что я умру, а то, что я не исполнила ни одну свою мечту. Ни одну, даже самую маленькую.
Все уходили с поминального обеда хмурые и молчаливые, я – стремительная и решительно настроенная. У меня уже был план, к которому я не знала, как приступить. До этого момента. Теперь я впервые точно знала, что делать и уже ничего не боялась.
Глава 5
Я лежу на диване и смотрю в окно. Снова идет дождь. Крупные капли барабанят по стеклу. Потоки воды стекают по листве, стенам домов, окнам и зонтам прохожих. Только что изо всех сил отгремела летняя гроза, и теперь город купается в ручьях, льющихся с неба.
Сегодня утром я закончила очередную картину. Мольберт с еще невысохшим холстом стоял около окна. На нем зеленеет луг и бежит речушка. Самое красивое здесь – закат. На него я потратила больше недели. Ярко красное солнце озаряет облака оранжевым и багрово красным. Пейзаж пересекает линия от пролетевшего самолета, белая сверху и фиолетовая снизу.
Я смотрю на картину и переношусь в то место, которое изобразила. Это реальное место, в детве я там гуляла и ловила кузнечиков. Совсем недалеко от дома, где я выросла, текла река и хотя на ее берегу раскинулся большой городской парк, мы ходили играть на широкий и просторный луг, который простирался за ним. Именно он был изображен сейчас на холсте. И именно этот закат я видела тогда, в далеком детстве. Это зрелище, эти неестественно яркие для неба цвета подтолкнули меня к рисованию.