Сегодня. Завтра. Всегда
Шрифт:
Вдруг Даарио оттеснил стоящих у него на пути рыцарей и слуг, приблизился к Дейенерис и, грациозно опустившись на одно колено, преподнес ей подарок — плащ главы Астапора, расшитый золотой нитью и украшенный мехом.
— Город ваш, моя королева.
Дейенерис переводила взгляд с Нахариса на помрачневшего сира Джораха, не слыша ни слова из произнесенных мужчинами. На ее губах появилась победная улыбка, но мысли блуждали где-то очень далеко.
Вид первого советника и по совместительству близкого друга ужаснул ее и словно заставил прозреть. Она могла потерять его. Каждый миг, пока она думала о другом, он сражался и
Она снова и снова вызывала в памяти события прошлой ночи, воскрешая и заново проживая каждый момент их последней встречи. Уже знакомые слова зазвучали как-то по-другому, по-новому. Или кхалиси наконец услышала тот смысл, что в них с самого начала вкладывал Джорах.
Дейенерис молчала и лишь испытующе смотрела на Даарио. Ей хотелось поднять глаза на Мормонта и заставить их взгляды снова пересечься, но она отчего-то не решалась.
Наконец, удостоив Даарио царственным кивком и ступив на разложенный перед ней плащ, она обошла Нахариса и Серого Червя и приблизилась к сиру Джораху. Тот выпрямил спину и вытянулся перед ней, слегка поморщившись от все еще кровоточащих ран.
— Вы опоздали, сир, — властно произнесла Дейенерис. — Солнце уже высоко.
— Прошу прощения, кхалиси, — рыцарь склонился перед ней в почтительном поклоне и устало усмехнулся. — Врагов оказалось больше, чем мы предполагали. Они не пожелали сдаться без боя, поэтому уговоры заняли чуть больше времени.
Кхалиси взглядом приказала остальным удалиться. Рыцарь, думая, что принцесса желает обсудить с ним дальнейшие действия, остался на месте. Когда они остались вдвоем, Дени подошла еще ближе, почти не оставив расстояния между их телами. Слегка приподнявшись, она протянула чуть дрожащую руку и коснулась глубокой царапины на узкой скуле мужчины. Тот напрягся и, не отрывая взгляда, следил за ней, пока она стирала тонкую струйку крови с его лица.
— Почему так долго? — тон голоса так изменился, что даже явный упрек прозвучал тихо и мягко.
Стоило принцессе поднять глаза на своего рыцаря, и он прочитал в потеплевшем взгляде все то, что так хотел услышать прошлой ночью, когда пришел к ней попрощаться. Кхалиси не волновало, чем закончится ночная вылазка: она доверяла своим воинам и знала, что они не обманут ее ожидания. Она не спала ночью и не сводила глаз с горизонта только из-за него. По губам мужчины пробежала тень улыбки:
— Прости, что заставил ждать, моя королева.
========== История Вторая. Всего лишь человек ==========
Каждый человек переживает горе по-разному. Одни — громко, со смехом, переходящим в слезы и истерику, которую может остановить лишь пощечина. Другие — тихо, с плотно сжатыми губами, невидящим, совсем как у покойника, взглядом и остановившимся сердцем.
Несмотря на юный возраст, Дейенерис успела пережить немало бед. И все же ей еще не приходилось терять близкого человека. Она никогда не видела отца, не помнила мать и не уважала брата. Ни один из них — этих «родных» людей — не был для нее кем-то настоящим, кого боишься лишиться больше всего.
Теперь же она потеряла сразу двух — мужа и нерожденного сына — даже не успев понять всю ценность того, чем обладала. Стоило принцессе узнать кхала чуть лучше, и он стал для нее целым миром, почти всем, что только можно пожелать, — поддержкой, защитой, примером. Иногда
В ребенке же Дейенерис видела смысл своей жизни. Ради него она бы пересекла Узкое море, утопив по дороге половину кхаласара, ввязалась бы в войну, погубив его вторую половину, отвоевала бы Железный Трон и подарила бы его Рейего. Ради этого, как ей казалось, она и жила.
А теперь смысла не стало. Не стало ни-че-го. Ощущение пустоты внутри и остановившийся взгляд любимого человека. Его тело здесь, но душа навсегда покинула этот мир. И ее, свою кхалиси.
Дейенерис до последнего не хотела верить в случившееся. Вот же он, ее Дрого. Почему эта странная женщина говорит какие-то немыслимые вещи о закате на востоке и восходе на западе, служанки заливаются слезами, а сир Джорах навесил на лицо выражение скорби?
Стоило ей в полной мере осознать страшную правду, и что-то сломалось внутри. Кхалиси медленно осела на землю рядом с телом мужа, отвергая попытки верного рыцаря помочь. Женщина не могла понять, как такое могло произойти. Как она могла допустить, чтобы какая-то жрица разрушила весь ее мир, после того, как Дейенерис спасла ей жизнь?
Поднявшаяся в груди горячая волна гнева, вопреки обыкновению, не только не забрала остатки рассудка, но и придала сил и решимости. С трудом, цепляясь рукой за острые осколки скалы, Дени поднялась на ноги и приказала своим подданным уйти.
— Я не оставлю вас наедине с этой ведьмой, — схватив кхалиси за руку, заявил сир Джорах.
Ответом ему послужил погасший взгляд светло-серых глаз, кажущихся огромными на побледневшем и осунувшемся лице принцессы. Она смотрела на Мормонта, но не видела его. В ее зеркалах души не отражалось ничего, словно кхалиси последовала за своим кхалом.
— У меня больше нет причин, чтобы бояться этой женщины.
Сир Джорах отступил в сторону, чтобы дать ей пройти и бросил растерянный взгляд на Дрого. Но мгновение спустя мужчина решительно встряхнул головой, развернулся и поспешил к Дейенерис. Та подошла к женщине, сидящей на самом краю обрыва, опустилась на камень рядом с ней и задала единственный вопрос, не дававший ей покоя и оттого не позволявший впасть в состояние оцепенения. «Почему?».
Все время, пока они разговаривали — если только то, что происходило между ними, можно было назвать мирной беседой, — рыцарь стоял за спиной кхалиси, обратив взгляд на другой берег обрыва, не прислушиваясь к долетающим обрывкам отрывистых фраз, но краем глаза следя за жрицей. Он был готов. Одно неосторожное движение, которое можно было бы расценить, как угрозу, — и женщина тотчас упала бы замертво. Но та не показывала враждебных намерений, а потому у рыцаря не было веской причины нападать, ведь по давно установленному порядку суд над ней должна была совершить кхалиси.
Стемнело. Дейенерис распорядилась, чтобы тело Дрого перенесли обратно в шатер. Для Мормонта кхал умер еще прошлой ночью, когда ведьма произнесла последние слова заклинания, а потому у него не поворачивался язык назвать мужчину живым.
— Моя кхалиси, — нерешительно обратился к ней рыцарь перед тем, как покинуть шатер, — Отпустите его. Это не ваш муж. Знаю, мои слова звучат жестоко, но все, что вы любили, ушло.
Дейенерис слушала его, пряча глаза. Однако стоило мужчине на мгновение замолчать и перевести дух, и она упрямо подняла подбородок и взглянула на него. Ее воспаленный взгляд прожигал рыцаря насквозь. Но он не сдался — не опустил головы, не отвел глаз.