Сегодня. Завтра. Всегда
Шрифт:
«Ты — Мормонт, лорд Медвежьих островов и мой родной сын. Как эта девчонка, королева без армии, подданных и даже трона, может быть слишком хороша для тебя?» — звучал в голове Джораха голос его отца. «Ты ничего не знаешь — ни о ней, ни о том, что нас связывает», — отмахивался рыцарь от навязчивых воспоминаний.
Изгнанные лорд и принцесса. Два разных человека со схожими судьбами. Оба хотят одного, немногого — всего лишь вернуться домой. «Мы бы могли составить неплохую пару», — с грустной усмешкой на сухих губах думал мужчина, наблюдая за кхалиси.
Джорах не мог уверенно назвать дату и время с точностью до минуты, когда влюбился в ту, чьи секреты — один за другим, не пропуская ни единого, — он продавал за бесценок, в обмен на королевское помилование. В тот день, около года назад, когда Джорах предстал
Преклоняя колено перед кхалиси и предлагая меч ее брату, Мормонт не чувствовал ничего, кроме усталости. Но перенесенные лишения и страдания не успели — или не смогли — ожесточить его. Несмотря ни на что, он оставался человеком. И потому, в те несколько секунд, пока Дейенерис проходила мимо него, следуя за мужем, в его сердце все же промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее человеческое чувство. Это была жалость. Совсем немного, но вполне достаточно для того, кем должен был стать Мормонт, если хотел выполнить приказ и получить столь желанное вознаграждение. Он смотрел на нее, испуганную девочку, идущую навстречу самой жизни — настоящей в ее жестокости и грязи — сквозь толпу чужих людей и чуждых традиций, и почему-то не мог заставить себя отвести взгляд.
Сам того не заметив, сир Джорах сблизился с ней, став кем-то вроде старшего друга, советчика и наставника. Дейенерис нельзя было назвать открытой и доверчивой — годы скитаний, лишений, предательств и обмана оставили свой след, — но в те дни она как никогда нуждалась в ком-то близком, кто способен понять и поддержать. Вот только в кхаласаре рядом с ней не было никого, кому она могла бы полностью довериться. Визерис? Она боялась своего брата, боялась настолько, что не могла признаться даже самой себе в том, что не уважает его и не видит в нем дракона. Служанки? Они казались Дейенерис недалекими и ненадежными, хоть с ними и было приятно поговорить на отвлеченные темы. Кхал Дрого? Несмотря на зарождающееся между ними чувство и попытки Дени понять и принять образ его жизни, они в каком-то смысле так и остались чужими друг другу людьми.
Сир Джорах же говорил на общем языке и, по его словам, служил ее семье. На первое время для принцессы того оказалось достаточно. Дейенерис даже как-то не задумывалась, стоит ли доверять ему. Она просто доверилась. Мормонт видел это, но даже не подозревал, к чему может привести их сближение.
Как и другие, видел он и изменения, происходящие в кхалиси. Только если Визерис не понимал, откуда в его всегда тихой, робкой, молчаливой сестре столько силы и веры, то рыцарь знал ответ на этот вопрос и лишь тихо посмеивался над глупостью самопровозглашенного короля. Дейенерис не менялась — она всегда была такой. Просто до этого момента ее сила дракона спала и у девушки не было ничего, что могло бы пробудить ее. Он увидел в ней того человека, служить которому стало бы для него честью, а не вынужденной мерой принять хоть чью-то сторону в приближающейся войне. В его сердце больше не осталось ни капли жалости к девушке: ее место заняло уважение.
Со временем Мормонт понял, как сильно заблуждался. Нельзя вновь обрести то, что уже потерял. Но взамен потерянного всегда можно найти что-то новое. Так, Джорах нашел Дейенерис. И на вопрос, готов ли он променять ее секреты — а вместе с ними и жизнь — на возможность вернуться, мужчина бы уже не смог ответить с той же уверенностью, что и раньше.
«Она слишком близко». Эти слова вихрем пронеслись в голове Джораха, пока его глаза скользили аккуратно начертанным буквам на тонком листке пергамента. Стоило взгляду зацепиться за пару заветных слов о помиловании, и сердце, вместо того, чтобы радостно забиться от предвкушения дороги домой, — оборвалось, оставив после себя дыру и мучительную боль в груди. «Она слишком близко», — шептал голос в его голове. Только теперь рыцарь понял, какую ошибку — грубую, страшную, — совершил, позволив себе сблизиться с кхалиси. Все изменилось и ничего не исправить. Раньше он не раздумывая бы повернул назад и последовал за давней мечтой, сейчас — остановился на распутье. Его помилование означало ее смерть. Он вернется домой, а она — та, кого он любит, — погибнет. Сир Джорах оглянулся назад, на Дейенерис. Та беззаботно бродила по рынку, дружелюбно разговаривая со словоохотливыми продавцами и рассматривая выставленные на продажу местные диковинки. Вдруг Дени засмеялась и повернулась в сторону Мормонта,
Той ночью, после смерти кхала, Джораху пришлось испытать самые сильные чувства за всю свою — долгую, по меркам юной Дейенерис — жизнь. Когда ее теплые губы коснулись его заросшего щетиной лица, кожа мгновенно вспыхнула, и Джораху показалось, будто не Дейенерис, а он сам идет на костер. Или уже горит в нем? Чувства смешались так сильно и так быстро, что мужчина уже не мог в них разобраться. Единственное, чего он хотел, — чтобы тот момент длился вечно. Чтобы время остановилось, чтобы все исчезли, а и они так и остались стоять: рука мужчины — на предплечье кхалиси, ее пальцы — на его лице. Она поцеловала его не в щеку, а чуть ниже, в скулу, и тогда, в тот самый момент, ему показалось, что в том поцелуе было что-то большее. Что-то, кроме благодарности за заботу и беспокойство. Что-то, похожее на взаимность. Это уже потом, много позже той во многих смыслах памятной ночи, после долгих и мучительных часов размышлений, ему и в голову не приходило воспринимать тот поцелуй как что-то очень личное и принадлежащее лишь им двоим. «Пора бы уже избавиться от детской наивности, Мормонт», — мысленно изводил себя Джорах.
Рыцарю казалось, что он умер вместе с обезумевшей от горя кхалиси. Мужчина доверял ей, но не верил в то, что она делала. Так было до момента, когда он увидел ее посреди пепелища — невредимую, без единого ожога или царапины. Она смотрела на мир светлым, горящим взглядом, словно в ее глазах поселился бушевавший вокруг огонь. Джорах не замечал ее обнаженного тела, которое часто виделось ему во снах переплетенным с его. Он видел только душу, сгоревшую дотла и восставшую из пепла. Ведь любил мужчина именно ее — не яркую внешность, до щемящей боли в груди напоминающую ему о другой красавице с волосами цвета серебра, которая покинула его, кажется, совсем недавно, — но то, что за ней скрывалось. Он влюбился в серые глаза, излучавшие свет и мудрость, в распущенные белоснежные волосы, сияющие луной в свете солнца, в каждую из множества интонаций звонкого голоса, отдающего до безумия безрассудные приказы, в бледно-розовые губы, вечно изогнутые в лукавой, всезнающей улыбке, в хрупкие плечи со шрамами от глубоких царапин, оставленных драконами, в руки с тонкими запястьями и длинными пальцами, нежно скользящие по его лицу и держащие его руку, но крепко сжимающие цепи, сдерживающие армию безупречных и беспощадных воинов.
Чувства захлестнули мужчину с головой и ему ничего не оставалось, кроме как признать и принять их, как принимаем мы все то, что не в силах изменить. Раскаявшийся в своем неверии и раздавленный обрушившимся на него прозрением, он рухнул на колени перед своей королевой и еле слышно прошептал клятву верности. Теперь эта женщина — часть его жизни, часть его судьбы, часть его самого. Кровь от крови.
Джорах не раз говорил Дейенерис, что ее семья имеет не так уж много прав на престол в силу того, что ее отец завоевал его, а не получил по наследству. Однако в глубине души мужчина верил — и день за днем его вера становилась все сильнее, — что именно она, его принцесса, достойна править Семью королевствами. Так что же мог предложить ей он, сир Джорах Мормонт? Все. Он был готов дать ей мудрый совет и острый меч, веру и надежду, время, чтобы справиться с потерей, и повод жить дальше, армию и союзников, Железный Трон и Семь Королевств. Свою жизнь, если потребуется. Он не раздумывая и с радостью отдаст ее за ту, кого любит. Ей стоит только попросить.
— Сир Джорах! — высокий от волнения голос отозвался чарующей мелодией в голове рыцаря. — Берите коня и отправляйтесь на восток. Ищите города, поселения, караваны, людей. Нам нужны пища, вода, оружие и союзники.
Сир Джорах Мормонт благодарил старых и новых богов за ту минуту, когда он начал любоваться Дейенерис. Минуту, когда он впервые назвал ее своей. Вслух. И Дени не отвергла его. Может, она и правда знает. Может, даже испытывает к нему нечто похожее на взаимность. Просто королеве тоже нужно время, чтобы понять и принять свои чувства. Он даст его ей. Он даст ей все, что она пожелает. Ведь она дала ему то, ради чего стоит жить.