Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Да, – подтвердила Садзуко, устраиваясь поближе к Марико, и быстро заговорила: – Когда бы мы ни вышли за ворота, серые увиваются вокруг нас, словно пчелы вокруг матки. Нам нельзя выходить из замка – никому из дам, – кроме как с разрешения Совета, а он почти не собирается, и они что-то мямлят, не дают никаких разрешений, а лекарь говорит, что мне еще нельзя ехать, хотя я чувствую себя прекрасно, и ребенок чувствует себя хорошо, и… Но сначала расскажите нам…
Кири перебила:
– Сначала расскажите, как там наш хозяин.
Садзуко засмеялась, ее веселое настроение не омрачилось.
– Я собиралась спросить о том же, Кири-сан!
Марико ответила так, как ей велел Торанага:
– Он выбрал свой путь – он идет по нему и доволен своим решением. – В дороге она много раз репетировала про себя этот ответ, но уныние, которое ее при этом охватило, чуть не вынудило сказать правду. – Простите, – прошептала она.
– Ох! – Садзуко старалась не выдать своего страха.
Кири приподнялась, усаживаясь поудобнее.
– Карма есть карма…
– Так что же, никаких перемен, никакой надежды? – Садзуко была обескуражена.
Кири похлопала ее по руке.
– Верьте, что карма есть карма, дитя, а наш господин Торанага – самый великий, самый умный из всех живущих на земле, остальное все обман. Марико-сан, вы привезли нам письма?
– Ох, простите! Да, вот они. – Марико вынула из рукава три свитка. – Два – вам, Кири-сан: одно от нашего господина, одно от господина Хиромацу. Это для вас, Садзуко, от вашего господина, а еще он просил меня сказать вам, как он скучает и как хочет увидеть своего младшенького. Он велел мне выучить это и повторить вам три раза. Он очень скучает без вас и так хочет видеть своего самого младшего сына. Ему очень не хватает вас…
По щекам Садзуко побежали слезы, она пробормотала извинения и выскочила из комнаты, зажав свиток в руке.
– Бедное дитя! Ей здесь очень трудно. – Кири не стала распечатывать свой свиток. – Вы знаете о том, что ожидается Его Императорское Величество?
– Да. – Марико тоже была мрачна. – Гонец от господина Торанаги встретился со мной неделю назад. В послании нет никаких подробностей и назван лишь день прибытия сюда. Вы узнали от господина Торанаги?
– Не совсем, не лично от него – я не имела от него вестей уже месяц. Как он? На самом деле?
– Уверен в себе. – Она отпила немного саке. – Ох, можно я налью вам?
– Благодарю вас.
– Девятнадцать дней не много, правда, Кири-сан?
– Времени достаточно, чтобы съездить в Эдо и вернуться обратно – если поторопиться; достаточно, чтобы прожить целую жизнь; если хотите, более чем достаточно, чтобы выиграть битву или потерять империю, – времени хватит для миллиона дел, но его мало, чтобы отведать все редкие блюда или выпить все саке… – Кири слабо улыбнулась. – Я, конечно, не собираюсь следующие двадцать дней морить себя голодом. Я… – она спохватилась. – Ох, пожалуйста, извините меня – вы слушаете мою болтовню, а сами даже не переоделись и не помылись. У нас еще будет тьма времени на разговоры.
– О, пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Я не устала.
– Но вы не могли не устать. Вы остановитесь у себя дома?
– Да. То есть там, где мне разрешит пропуск господина Исидо. – Марико горько улыбнулась. – Его приветствие было очень цветисто!
Кири сердито посмотрела на нее.
– Сомневаюсь, чтобы он хоть кого-нибудь встретил с радостью, даже в аду.
– О? Простите, а что теперь?
– Ничего нового. Я знаю, что он приказал пытать и убить господина Судзияму, хотя у меня и нет доказательств. На прошлой неделе наложницы господина Оды с детьми пытались выбраться из города под видом уборщиков улиц. Часовые застрелили их – «по ошибке».
– Как ужасно!
– Конечно, было множество извинений! Исидо твердит, что безопасность важнее всего. Была разыграна попытка убить наследника – это его оправдание.
– Ну а почему дамы не уезжают открыто?
– Совет приказал женам и семьям ждать мужей, которые должны приехать на церемонию. Великий господин чувствует «ответственность за их безопасность и относится к ней слишком серьезно, чтобы позволить им заблудиться». Замок заперт плотнее, чем створки старой устрицы.
– За пределами замка то же самое, Кири-сан. На Токайдо намного больше застав, чем раньше, в пределах пятидесяти ри свирепствуют ищейки Исидо. Повсюду патрули.
– Все им запуганы, кроме нас и нескольких наших самураев, а мы боимся его не больше, чем прыща на спине у дракона.
– Даже наши лекари?
– Они тоже. Да, они все еще советуют нам не выезжать, даже если будет разрешение, а мы его никогда не дождемся.
– Госпожа Садзуко здорова, ребенок здоров, Кири-сан?
– Да, вы могли видеть это сами. И я тоже. – Кири вздохнула. Снова стало заметно, как она напряжена, и Марико отметила, что у нее прибавилось седины. – Ничего не изменилось с тех пор, как я написала господину Торанаге в Андзиро. Мы заложники и останемся заложниками вместе со всеми – до того дня, когда все решится.
– Теперь, когда прибывает Его Императорское Величество… наступает решительный миг.
– Видимо, так. Отдохните, Марико-сан, но приходите поужинать с нами. Тогда и поговорим. О, кстати, еще новость для вас. Известный вам чужеземный хатамото – благослови его Будда за спасение нашего господина, – как мы слышали, благополучно приплыл в гавань вместе с Касиги Ябу-сан.
– О! Я так беспокоилась за них! Они отплыли за день до моего отъезда. Мы тоже попали около Нагои в тайфун, но не очень сильный. Я боялась плыть по морю… О, теперь хорошо…
– Здесь все было терпимо – кроме пожаров. Много тысяч домов сгорело, а погибли всего две тысячи человек. Мы сегодня слышали, что основная тяжесть тайфуна пришлась на Кюсю, на восточное побережье, и часть – на Сикоку. Там погибли десять тысяч. А полных сведений об ущербе еще нет.
– А урожай? – быстро спросила Марико.
– Здесь очень много риса полегло – целые поля. Крестьяне надеются, что рис выправится, но кто знает? Если в этом сезоне Канто не пострадает, их рис прокормит всю страну и этот год, и следующий.