Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Скажи им, чтобы разошлись! Им здесь нечего делать! Произошла ошибка, очень жаль… Они были правы, стреляя в боцмана… Скажи им, чтобы они разошлись! – Бог видит, как тяжко просить об этом, но он почти физически чувствовал запах опасности и ничего не мог сделать – только отступить…
Мигель подчинился. Самураи не тронулись с места.
– Вам лучше уйти, Ваше Преосвященство, – горько сказал Феррьера. – Но это не последняя встреча – вы еще пожалеете, что спасли его!
Дель Акуа тоже понимал: тучи вокруг них сгущаются, но его это не беспокоило. Он осенил себя крестным
– Пойдемте, капитан.
– Почему вы позволяете мне уйти? – Блэкторн не осмеливался верить, боль в голове усилилась. – Почему? Не понимаю…
– Я тоже! – крикнул Феррьера. – Мне хотелось бы знать настоящую причину, Ваше Преосвященство. Разве он не угрожает нам и церкви?
Дель Акуа спокойно смотрел на него. «Угрожает, да, – хотелось сказать ему. Стереть высокомерие с лица этого щеголя. – Но еще большая угроза – немедленная война. Как мне выиграть время для нас и еще пятидесяти рейсов черного корабля? Кого выбрать – Торанагу или Исидо? Вы ничего не смыслите в наших проблемах, Феррьера. В том, с какими препятствиями мы сталкиваемся. Сколь деликатно наше положение здесь… Какие опасности нас подстерегают…»
Вчера дель Акуа в беседе с Киямой использовал Мигеля как переводчика, не доверяя своему знанию японского языка – хотя владел им очень хорошо.
– Пожалуйста, подумайте еще, господин Кияма, – просил он даймё. – Я предлагаю вам в этой ситуации сделать ставку на Торанагу.
– Это недопустимое вмешательство в дела Японии, оно выходит за пределы ваших полномочий. К тому же чужеземец должен умереть.
Дель Акуа приложил все свое дипломатическое искусство, но Кияма был непреклонен и отказался подумать или изменить свою позицию. Сегодня утром, когда он пошел к Кияме сообщить, что благодаря воле Божьей англичанин окажется в их руках, появился проблеск надежды.
– Я все же подумал о том, что вы вчера сказали, – заявил ему Кияма. – Я не буду вступать в союз с Торанагой. С сегодняшнего дня и до главной битвы я буду следить за обоими соперниками и сделаю выбор в нужный момент. Я согласен отпустить этого чужеземца… не потому, что вы меня об этом попросили, а из-за госпожи Марико, чтобы почтить ее память… и потому, что Андзин-сан – самурай…
Феррьера все еще ждал от него ответа.
– Желаю вам безопасного плавания, адмирал, помоги вам Бог! Капитан, я провожу вас на галеру. Как вы себя чувствуете?
– У меня… моя голова… Я думаю, все из-за этого взрыва. Вы действительно разрешаете мне уйти? Почему?
– Из-за госпожи Марии, госпожи Марико, – она просила меня поберечь вас. – Дель Акуа направился к галере.
– Но это не причина! Вы бы не сделали этого только по ее просьбе.
– Тут я с ним согласен, – пробормотал Феррьера. – Ваше Преосвященство, почему не сказать ему всю правду?
Дель Акуа не остановился. Блэкторн направился вслед за ним, но старался не поворачиваться к кораблю спиной – он все еще ожидал подвоха.
– Не заботьтесь об этом! – бросил он Феррьере. – Вы же знаете, я все равно уничтожу вас! Я захвачу ваш черный
Феррьера презрительно захохотал:
– Это каким же образом, англичанин? У тебя нет корабля!
– Что вы имеете в виду?
– У тебя нет корабля! Он погиб! А то я не дал бы тебе уйти, как бы там ни угрожал мне Его Преосвященство!
– Это неправда!..
Сквозь туман в голове Блэкторн слышал, как Феррьера повторил это еще раз и захохотал еще громче. Еще что-то о несчастном случае и воле Божьей… И что корабль сгорел полностью… Ему теперь никогда не удастся навредить черному кораблю. Хотя он не перестал быть врагом – он еретик и все еще угроза для веры. Блэкторн разглядел жалость на лице Родригеса, почуял, как его губы шепчут:
– Да, англичанин, это правда…
«Нет-нет! – кричало у него внутри. – Это не может быть правдой!»
И тут отец-инспектор, с расстояния в тысячи лиг, произнес:
– Я получил утром письмо от отца Алвито. Это произошло во время землетрясения. Приливная волна…
Но Блэкторн уже не слушал. «Твой корабль погиб! Ты позволил ему погибнуть! Твой корабль мертв! У тебя нет корабля… нет корабля… нет корабля…»
– Это неправда! Вы лжете! Мой корабль в безопасности, он в гавани, его охраняют четыре тысячи самураев! Он не может погибнуть!
– Если только на то не будет воли Господа! – раздались чьи-то слова.
Инквизитор продолжал:
– Приливная волна наклонила ваш корабль. Говорят, что лампы на палубе опрокинулись, огонь распространился. Ваше судно сгорело.
– Ложь! А палубная вахта? Там всегда стоит вахтенный! Это невозможно! – закричал Блэкторн. Но он уже понял, что ценой его жизни был его корабль.
– Ты списан на берег, капитан! – глумился Феррьера. – Ты теперь на якоре! Останешься здесь на всю жизнь, тебе никогда не дадут пропуска на наши корабли! Ты навеки останешься здесь, на берегу!
Время для него будто остановилось. Он стал тонуть. Потом глаза его прояснились. Он услышал крики чаек, почуял запах мусора на берегу, увидел Феррьеру, увидел всех своих врагов и понял: все это ложь… Все они лгут, чтобы вывести его из равновесия… Он понял это очень четко и решил, что священник тоже участвует в заговоре.
– Черт бы тебя побрал! – закричал он и бросился на Феррьеру, высоко подняв меч. Но этот бросок он совершил только в мыслях. Он не успел. Его легко остановили и отобрали мечи. Он идет между двумя серыми, среди всей собравшейся толпы. Так его довели до сходен галеры, вернули мечи и дали возможность двигаться самому.
Он едва видел, почти не слышал. Мозг с трудом что-то соображал сквозь заполнившую его боль. Конечно, это уловка, чтобы свести его с ума, и они бы преуспели, если бы он поддался. «Боже, помоги мне! – взмолился он. – Кто-нибудь, помогите мне!» Вдруг рядом с ним оказались Ябу, Винк, его вассалы. Он не мог уже разобрать, на каких языках с ним говорят. Его проводили на борт. Кири, Садзуко… Ребенок плачет на руках у няньки… На палубе толпятся остатки самураев в коричневой форме, гребцы, моряки. Ябу и Винк что-то говорят ему. Чтобы сосредоточиться, ему потребовалось много времени…