Секира и меч
Шрифт:
— А где Анна? — спросил Глеб.
— Нет Анны! — тихо ответил старик. — И не было, и не могло быть. Совсем в другой стороне ее жилище…
— Но я видел ее!
— Ты не мог ее видеть. Ты просто грезил… Ты, может, видел меня — как я подходил к тебе.
— Я как будто схожу с ума… — неуверенно молвил Глеб, он все еще держал перед собой кольцо.
— Что это у тебя? — спросил старик.
— Кольцо. Кольцо для Анны.
Старец печально покачал головой:
— Над иным украшением
— Что ты такое говоришь? — оторопел Глеб.
— Худые дела свершились этой ночью, — горестно закивал старик. — Не знала красавица шелков и бархатов. Но лучшей судьбы была достойна.
— О ком ты говоришь, старик? — Глеб хотел подойти к старцу, но какая-то незримая неведомая сила остановила его — будто уперлось бревно в грудь.
— Тебе рано знать — не перенесешь утраты. Тебе поздно знать — ничего не поправишь…
— Ты говоришь загадками, старик. Кто ты?..
— Быть может, тот филин, что ухал над тобой, я и есть. Быть может, я — шорох, что слышал ты за спиной…
Старец смотрел на него, не мигая. Старец словно видел Глеба всего — заглядывал в душу к нему и в сердце и в то же время как будто смотрел сквозь него — куда-то вдаль, в черный лес, или в грядущее, или в прошлое…
Глеб всмотрелся в его лицо:
— Ты отец мой? Я, кажется, узнаю тебя…
— Я не отец твой.
— Но как же! Я вижу лицо Аскольда. И тот же рост, и могучие плечи. Ты только старее… — Глеб протянул к старцу руки. — Отец, ты прошел через смерть?..
Старик улыбнулся едва-едва:
— Что ты, что Аскольд — все мне дети!
От дерзкой мысли, пронзившей разум, у Глеба помутилось во взоре:
— Старик! Ты… Волот?..
Старец кивнул:
— Ваш бог. Ваш предок… Мне много лет.
Глеб смотрел на него во все глаза:
— Ты жив еще? Или ты призрак?
— Мне кажется, я буду жить всегда. Умрешь ты, умрут твои дети. А внуки твои придут к волхвам на капище. И будут жертвовать моему образу. Но не будут знать, что я, живой, стою рядом…
— Я не верю тому, что слышу! — признался Глеб.
— И не верь! Меня нет. Я — видение, образ, сотканный из света. Меня, может, и не было…
— Но секира…
Волот кивнул. У него потеплело во взоре:
— Я выковал ее. Это было давно.
— Ничего не понимаю! — молвил Глеб. — Как ты выковал ее, если тебя не было?
Старец улыбнулся:
— Не тщись понять. Ты не прошел еще даже одного круга лет. И потому не охватишь умом неохватное, — в руках старца чудесным образом возник серебряный кубок. — Выпей лучше вот это. И приляг… Оглянись, позади тебя ветер намел сухой листвы. Ты устал…
— Я ранен… — Глеб взял кубок и принялся пить.
Ему показалось, что он уже пил когда-то нечто подобное. Да, Анна готовила напиток на молоке волчицы… Но этот напиток был слаще и душистей, он был тягуч, как патока, и испускал волшебный золотистый цвет. Напиток этот был — как поляна в летний солнечный полдень, поляна, сплошь усеянная цветами. Чудодейственным образом напиток дарил Глебу силу. Когда Глеб выпил последнюю каплю, он ощутил себя сильнее прежнего.
Глеб стоял и, ошеломленный, поводил крепкими плечами:
— Что это?
— Нектар богов, — молвил старец в ответ. — Я не должен был давать его человеку, но очень уж много ты сил потерял. Ты устал и ранен…
Глеб стоял выше леса. Он готов был плечами подпирать небо. Он засмеялся:
— Вовсе я не устал. И не ранен. Смотри, Волот, я цел и невредим. Я готов сражаться с врагами. Ты забыл? Я же — Воин!
Но тут старец дунул на него, и Глеб упал в большую и мягкую кучу листвы. Ему стало так хорошо лежать, что не было никакого желания подниматься…
Волот склонился и прохладной рукой пощупал Глебу лоб:
— Сделаешь дело — секиру вернешь.
— Как вернуть ее? — спросил, засыпая, Глеб.
— Будешь ехать на коне. Увидишь при дороге дерево с дуплом. В дупло секиру и сунешь…
Глеб закрыл глаза…
Он видел Анну, которая лечила его. Она показывала ему наконечник стрелы, похожий на змеиную голову:
«Он ужалил тебя в печень».
Глеб удивленно ощупывал свой бок:
«Я не чувствую боли. Я полон сил!».
Анна просила:
«Колечко… мне подари».
«Возьми колечко», — Глеб протянул кольцо на ладони.
Но Анна печально покачала головой. Она была бледна, она сказала:
«Над иным украшением усердно трудится мастер, а не знает…»
Недоговорив, она исчезла — рассеялась в воздухе, как облачко дыма.
Глеб метался в бреду…
«Анна!.. Анна!..»
Вокруг пели птицы, шелестела листва деревьев. Тихо веял ветерок, пахнущий травами и цветами.
— Ты что лежишь? — шепнул Глебу ветерок. — Ты уже семь дней лежишь. Поднимайся!..
Глеб открыл глаза и сел.
Лес шумел у него над головой, пели птицы… Глеб огляделся. У него за спиной была большая куча сухих прошлогодних листьев.
— Что за наваждение! Или мне приснилось?..
Он ощупал правый бок. Рубаха от засохшей крови была твердая, как кора дерева. И дырка в рубахе была. А раны не было…
— Вот так дела! — изумился Глеб. — Ужель я, и вправду, разговаривал с Волотом?
Он повел правой рукой, напряг мышцы. Но нигде, ни в одном уголке тела не ощутил боли. Наоборот, Глеб чувствовал необычайный прилив сил. Ему показалось, что никогда еще он не был так силен.