Секрет брата Бога

Лумис Грег

Вероятно, выяснить это каким-то образом было возможно.

Но сначала нужно было разобраться с делами дома. И, самое главное, у него был сын, которого он не видел уже целую вечность.

II

Окружной суд США по Центральной части штата Джорджия, Мейкон, Джорджия Через два дня

Суды, больницы, тюрьмы и другие учреждения, неразрывно связанные с человеческим страданием, обладают

особой устрашающей атмосферой. Что касается тюрем, это отнюдь не случайно. Вселять в людей если не безудержный страх, то хотя бы стойкие опасения — первоочередная задача властей. Поэтому судьи ходят в черных мантиях, как жрецы некоей мрачной, но чрезвычайно могущественной религии, служители которой изъясняются на непонятном для непосвященных языке словами вроде «как явствует из нижеследующего», «нерезидент» или «конклюдентный». Оформление вестибюля суда, как правило, не имеет ничего общего с искусством; обычно оно заключается в покраске, выполненной подрядчиком, согласившимся на самую низкую цену. Или же там может висеть табличка в честь какого-нибудь человека или события, о которых, не будь такого напоминания, все давным-давно забыли бы.

Залы судебных заседаний ничем не отличаются один от другого. И это совершенно правильно, когда речь идет о федеральной судебной системе, поскольку налогоплательщики, оплачивающие это безрадостное оформление, разбросаны по стране от Аляски до Флориды, а не собраны в определенном округе, избиратели которого имеют обыкновение интересоваться, куда уходят их деньги, и жаловаться на транжирство.

Лэнг сидел в одиночестве за адвокатским столом и лениво думал, кому же могло прийти в голову, что абрикосовый ковролин сочетается с темными деревянными стенными панелями. Кто додумался купить тонкие зеленые пластиковые коврики, которые нисколько не смягчали каменно-твердых деревянных сидений? Оставалось предположить, что где-то в Вашингтоне могло иметься постоянно действующее Бюро дурного вкуса, которое снабжало мебелью федеральные суды и другие места, где творилось правосудие и, столь же регулярно, беззаконие.

За спиной у него открылась дверь, и он обернулся.

Молодой мужчина вкатил в комнату тележку, нагруженную донельзя пухлыми папками. По-видимому, помощник прокурора. И очень молодой. Лэнг скосил глаза на тонкий портфель-дипломат, который принес с собой. Юристы на правительственной службе всегда путали количество с качеством. Впрочем, такое водилось и за многими их частнопрактикующими коллегами. А что, ведь если набрать побольше бумаг, в них должно найтись что-нибудь полезное, верно?

Молодой человек подкатил свою тележку к противоположному столу, вернулся туда, где сидел Лэнг, протянул руку и представился:

— Сэм Родс.

Лэнг поднялся и пожал руку:

— Готов держать пари, что друзья называют вас Дасти, как знаменитого рестлера.

Помощник прокурора застыл на месте, держа адвоката за руку:

— Откуда вы знаете?

— А если бы ваша фамилия была Уотерс, вас называли бы Мадди, в честь музыканта. А я — Лэнг Рейлли.

Дасти взглянул на портфельчик Лэнга, и улыбка на его лице сменилась подозрением:

— Ваша репутация известна не только в Атланте, но и в нашей глуши.

— Клянусь, это клевета и преувеличение, — улыбнулся Лэнг.

Дасти, похоже, не поверил такому самоуничижению:

— Вы готовы?

Лэнг не успел ответить — дверь снова открылась, на сей раз пропустив в зал Ларри Хендерсона, которого по бокам сопровождали двое могучих приставов. Нельзя было не заметить, что тюремная жизнь совершенно для него не годится. Он похудел фунтов на двенадцать-пятнадцать. Его лицо приобрело пепельно-серый цвет, какой Лэнг привык видеть у людей, проведших в заключении несколько лет. Оно было таким же, как бетонные стены тюрьмы, отполированные спинами тех, кто за ними содержался. Одет он был в яркий, как будто светящийся, оранжевый комбинезон, ноги были скованы кандалами.

Ларри улыбнулся, увидев Лэнга, — по всей вероятности, первого по-дружески настроенного к нему человека, которого он встретил после того, как у него в последний раз побывала Дарлин. Лэнг почувствовал угрызения совести. Несомненно, Дарлин, пока оставалась вдвоем с Манфредом, не могла часто навещать своего мужа.

Приставы остановились около двери, а Ларри, неловко ступая скованными ногами, направился к столу, за которым сидел адвокат.

— Снимите цепь, — холодно сказал Лэнг, взглянув на приставов.

— Когда судья скажет, — огрызнулся один из них.

Вряд ли была особая необходимость заострять внимание на такой мелочи, но Лэнг учитывал, что важно не допускать ни малейшего ущемления прав своего клиента. Кроме того, он знал (и даже по личному опыту), что тюремщики стараются всячески запугивать и угнетать заключенных.

— В законе сказано, что средства ограничения в зале снимаются, и никакие специальные приказы не упомянуты. Не заставляйте меня подавать формальную жалобу.

Тот же пристав бросил на Лэнга донельзя недовольный взгляд, но все же вынул ключ и снял с Ларри кандалы. Лэнг уловил недовольный шепот: «Вот принесло этого чертова умника из Атланты!» — и остался доволен.

Из своей отдельной двери, как по волшебству, на своем месте появилась судья. Короткая простая стрижка, почти полное, а может быть, и совершенное отсутствие косметики. Перед тем как сесть, она оправила мантию — пока что единственное женственное движение. Лэнг никогда с ней не встречался, но предварительные разыскания насчет судьи Линды Карвер провел тщательно. Как и у всех федеральных судей, ее назначение было связано с политикой — ее выдвинула администрация Рейгана. В числе республиканцев, которых со временем заметно поубавилось, она заседала в сенате и в палате представителей штата и даже была одно время вице-председателем Республиканской партии Джорджии. Хотя люди на постах по назначению никогда не играют столь важных ролей, как политики, о ее профессионализме в юриспруденции говорило хотя бы то, что она была партнером в крупнейшей юридической фирме Центральной Джорджии еще в те времена, когда женщины редко бывали не только партнерами, но даже простыми сотрудниками. Но даже если ее опыт больше относился к заседаниям советов директоров, она все же не раз изумляла неосмотрительных адвокатов знанием прецедентов, процедур и прочих хитросплетений судебной практики. О ней отзывались как о справедливой, но суровой — так обычно говорят о судьях, которые терпеть не могут глупцов и еще хуже относятся к неподготовленным юристам.

Судья Карвер опустила на нос узкие очки для чтения, взглянула на лежавшие перед нею бумаги и после этого посмотрела поверх стекол в зал, на все еще стоявшего Лэнга:

— Вы мистер Лэнгфорд Рейлли?

— Виновен, ваша честь, — сказал, поклонившись, Лэнг.

На лице судьи промелькнула молниеносная тень улыбки. Отыграно одно малюсенькое очко в пользу хороших парней.

— Добро пожаловать в Центральную Джорджию, мистер Рейлли. Вы ведь, насколько я понимаю, обычно ведете дела в Атланте.

Не только Лэнг прилежно выполнял домашние задания.

— Как я понимаю, вы уже познакомились с мистером Родсом.

— Да, мэм.

Она вернулась к своим бумагам:

— Сегодня у нас предварительное заседание, на котором мы рассмотрим вопрос о виновности и наметим порядок рассмотрения дела по существу. Вы не возражаете, джентльмены?

— И заявление по поводу кандалов, ваша честь, — добавил Лэнг.

Родс тут же вскочил:

— Ваша честь, подсудимый обвиняется в распространении наркотиков, это серьезное преступление…