Секрет миссис Смитон
Шрифт:
Джанин окинула ее оценивающим взглядом.
— Там продается все, что хотите, солнце мое.
— О!
Других объяснений не последовало, но что-то добавить хотела, кажется, Винни. Она придвинулась поближе к Мередит и прошептала ей в самое ухо:
— Сэди Уоррен торгует совсем не тем, что можно увидеть на витрине, понимаете?
— Нет, не понимаю, — ответила ошеломленная Мередит.
— Дело в том, что Сэди Уоррен — ведьма.
Глава пятая
Дон-Кихот.
Участвовал в 15 1/2 охотничьих сезонах с 24 марта 1902 г. по 11 декабря 1917 г. на 22 году жизни.
Без страха и упрека, он никогда не подводил меня.
Поселок Парсло-Сент-Джон вытянулся длинной стрелкой по склону холма. По разнообразию архитектурных стилей можно было знакомиться с его историей, но если бы вы начали движение снизу, от подножия холма, вы бы ошиблись, и приступили к знакомству с деревней не с того конца: здесь располагались здания самой поздней застройки. Тут возвышались дома местного совета и так называемые «новые дома», которые никак не могли ужиться друг с другом, кроме того, имелось несколько зданий мелких производственных фирм.
Эта часть поселка дала бы вам неверное представление о возрасте поселения. Дело в том, что впервые в хрониках упоминается расположившееся когда-то в этих местах аббатство, мирное, но достаточно укрепленное, чтобы выдержать натиск врага в беззаконные Смутные Времена, пристанище созерцателей. К сожалению, аббатство не смогло устоять против Генриха VIII, тот захватил его и подарил вместе с лесами и фермами одному придворному, которого звали Парсло.
Новый хозяин восстановил аббатство, все, кроме церкви и домика аббата, а также добавил свое имя к названию церкви (святого Иоанна Богослова) и из этих составляющих получилось название деревни — Парсло-Сент-Джон. Он оказался энергичным человеком с природным коммерческим чутьем, и местность быстро заселили практичные сквайры. От этого благодатного периода в деревне сохранился центр, застроенный низкими, прижавшимися друг к другу и вытянувшимися вдоль главной улицы домами в стиле Тюдоров. Кое-где между домами были оставлены места для конных выездов, которые теперь были заняты автомобильными стоянками и гаражами.
Но время шло, мир менялся, и вместе с ним менялся Парсло-Сент-Джон. Времена процветания миновали. Поселок Парсло, слава Богу, не бедствовал, но его жители уже не питали никаких иллюзий по поводу своего будущего.
Винни и ее спутники спускались по пологому склону и как будто совершали путешествие вглубь веков. Сначала они прошли мимо церкви. Ее массивная каменная кладка и узенькие окошки напоминали о ранних днях поселка. На большой, свежевыкрашенной доске было вывешено объявление о сборе пожертвований на реставрацию крыши и колокольни. Тут же был нарисован старомодный термометр, который наглядно показывал, насколько возрос уровень собранных средств. Весьма прискорбно, но столбик не достиг и серединной отметки. Реально это означало, что особой щедростью местные жители не отличались. Наверное, скромный вклад Оливии еще не успели дорисовать.
Церковь выходила фасадом на дом аббата. Как сказала Винни, когда-то он достался семейству Парсло, был расширен и достроен. Теперь там жил доктор Барнетт, а до этого в нем селились священники.
— Викарию купили жилье в «новых домах», — сказала Винни. — Это довольно странно, хотя сам он считает, что это знаменует проникновение церкви в современный мир. Однако вряд ли он видит кого-то из своих соседей среди прихожан по воскресеньям. Не думаю, что это разумно — покупать новый дорогой дом священнику, когда разрушается церковь. Основным аргументом было то, что новый дом еще долго не будет требовать ремонта, в то время как старые постройки нуждаются в нем регулярно. Том Барнетт приобрел этот домик почти даром.
Мередит это нисколько не удивило. Про себя она подумала, что хотя дом доктора Барнетта и стар, он еще к тому же и слишком обветшал. Она сочувствовала доктору, потому что знала, во что обходятся ремонты в старых домах. У нее самой был крошечный старый коттеджик в Бамфорде, который постоянно приходилось подновлять. Но дом аббата, похоже, никто и не пытался привести в порядок, можно было хотя бы покрасить его.
Винни вела их все дальше и дальше. Скоро они оказались у добротного, окрашенного в теплые цвета квадратного дома в георгианском стиле. На высоком каменном заборе красовалась вывеска: «Продается», кованые металлические ворота приоткрыты, позволяя войти во двор по гравиевой дорожке, кое-где уже заросшей травой.
— Грачиное гнездо, — сообщила Винни.
Не сговариваясь, все остановились у ворот, разглядывая дом, который стал последним прибежищем Оливии Смитон. «А он вовсе не такой уж и большой, — подумала Мередит. — Наверное, он был построен для семьи, в которой не было детей». Даже для Оливии он не так уж велик, окна закрыты складными деревянными ставнями. Грачиное гнездо требовало почти такого же ремонта, как и церковь. Кусок брезента на крыше надорвался и хлопал на ветру.
— Во время дождя через дыру в крыше в дом попала вода, — сказала Джанин. — Я говорила об этом поверенному, но он ответил, что ничего не может сделать. Мистер Кромби обещал прислать кого-нибудь залатать дыру. Стыдно, что старый дом все бросили, пусть хоть на куски разваливается. Миссис Смитон, наверное, в гробу переворачивается.
Макби сделал шаг вперед и протянул руку, чтобы толкнуть ворота.
— Может, зайдем, посмотрим…
От Мередит не ускользнуло нетерпение, прозвучавшее в его голосе. Она была уверена: его привел сюда не только интерес к трагической судьбе Оливии. Но что же тогда? В ней шевельнулось какое-то предчувствие.
Джанин выбрала из связки нужный ключ. Дверь распахнулась легко, как грустное напоминание о том, что лишь недавно хозяйка этого дома покинула его навсегда.
Сквозь закрытые ставнями окна свет почти не проникал, но они разглядели пол, покрытый черной и белой мраморной плиткой, широкую лестницу, которая вела на второй этаж, слева открытую дверь в кабинет. Джанин шагнула к окну и энергичным жестом распахнула ставни.
— Я как могу, стараюсь, чтобы дом не казался заброшенным, — сказала она. — Хотя это уже не моя работа, верно? Мне за это ничего не платят, хотя должны бы. Когда дом продадут, я, как говорит мистер Беренс, получу гонорар, — Джанин, казалось, была довольна, что сумела вспомнить это слово, — в виде компенсации за труды. — Последние слова она произнесла, слегка картавя. Мередит догадалась, что она передразнивает мистера Беренса, и постаралась скрыть улыбку.
В помещение хлынул поток света, и в солнечных лучах заплясали пылинки. Комната оказалась изящной, очень стильной, по стенам, у потолка, тянулся лепной карниз. У одной стены располагался отличный классический камин. Доски пола были широкими, вероятно, дубовыми. Мередит, испытывая их на прочность, несколько раз топнула ногой.
— Странно видеть этот дом пустым, — заметила Джанин. — У Оливии было столько милых вещиц! Видели «Гордость и предубеждения» по телеку? У нее и мебель была такая же.
— Жаль, что все продали, — вздохнула Мередит. — Тот, кто купит этот дом, должен постараться обставить его в том же стиле.
— А мне старье не нравится, — заявила Джанин. — Полируешь его, полируешь, а через два дня пыль опять скапливается во всех этих резных штучках. — Она провела пальцем по рельефной поверхности ставни.