Секрет Жермены
Шрифт:
– Князь Березов?
Ну да!.. Этот блаженненький и с ним Жермена, ее сестры и проклятый Бобино!
– Не может быть!
– Заткнись! И действуй, чтобы исправить свой идиотский промах! Тебя разыграли как дурачка. Пока ты дрыхнул, скотина, Эмилио, управляющий, доложил мне о бегстве, но оказалось слишком поздно!
– Но, патрон, чтоб отправить телеграмму, все равно нужно время…
– Кретин! Неизвестно тебе, что гостиница имеет телефонную связь с виллой?
– Я об этом не знал.
– Быстро! Одевайся, собирай манатки и наверстывай упущенное! Даю пять минут.
Очень испуганный, Бамбош был готов через четыре.
Мондье спросил:
– Есть у тебя деньги?
– Луидоров пятьдесят… не больше.
Мондье выхватил бумажник, не считая, швырнул несколько банкнот, сказав:
– Трать, не скупясь. Сейчас же поедешь на железную дорогу и отправишься в Марсель с таким расчетом, чтобы оказаться там раньше прибытия парохода и не прозевать их, когда сойдут на берег.
– Это я могу.
– Будешь следить за ними в Марселе и обо всем, что увидишь, сообщай мне.
– По телеграфу?
– Да, пользуясь шифрованным кодом, я сейчас тебе его дам. А теперь быстрее катись отсюда и исправляй свой промах. Твой багаж будет выслан на имя месье Тьери.
– До свиданья, патрон!
– До свиданья.
– Вы сердитесь на меня?
– Да, с некоторых пор ты делаешь промах за промахом, и, если так будет продолжаться, я отошлю тебя обратно к Лишамору, и ты станешь там прозябать среди обыкновенных мошенников.
– Патрон, ей-богу, я нагоню упущенное! Как только вы скажете, я тут же прикончу дурака князя и расправлюсь по-своему с мозгляком Бобино!
– Ты не осмелишься и не сможешь!
– Увидите! Думаете, у меня не хватит духу перепилить глотки этим двум типам?
– Хвастаешься, – сказал граф, чтобы подзадорить напарника.
Бамбош сделал выразительный жест пальцем поперек горла и застегнул чемоданчик, куда положил самые необходимые вещицы.
– Теперь дуй и не забывай делать все, как я тебе велел. Да, еще хочу сказать: приехав следом за ними в Париж, остановишься в бывшем доме Березова. Особняк куплен на имя барона де Мальтаверна, это подставное лицо, он даст тебе жилье и будет кормить и поить. Прощай, негодяй!
– Счастливо оставаться, патрон.
Через три дня Мондье получил от Бамбоша следующую телеграмму:
«Все идет хорошо, наши люди высадились в Марселе, не подозревая, что я уже там. Князь болен, поселились на тихой улочке, где за ними будет легко наблюдать. Посещает доктор, я с ним поговорю».
На другой день снова пришла депеша:
«Ведут себя очень осторожно, видимо, подозревают, что за ними следят. Проникнуть в дом невозможно, продукты и лекарства приносят прямо туда. Врач, очень молодой и старательный, отказался от десяти тысяч, которые я ему предложил за то, чтобы он помог».
Прочитав послание, граф в бешенстве его скомкал, воскликнув:
– Идиот!.. Он все испортит своей поспешностью, надо было предупредить меня. Не хватает только того, чтобы этот несчастный врач оказался честным человеком! Проклятие! Я должен был ехать сам, чтобы освободиться от князя и Бобино. Но не могу же я быть одновременно всюду!
Патрон послал новые инструкции Бамбошу, велел действовать с крайней осторожностью и не трогать ни князя, ни Бобино, требовал не ослаблять слежку за князем, который, вероятно, поедет в Париж, как только поправится после ранения.
Получив такой приказ, Бамбош с облегчением вздохнул. В самом деле, не так легко было убить двоих людей, что вели себя крайне осторожно и кого, может быть, предупредил об опасности доктор после сделанного ему грязного предложения.
Так продолжалось еще десять дней, в продолжение коих Бамбош слал донесения. В одном он сообщал:
«Решительно, врач из тех, кого называют честными, Делает вид, что не понимает, когда я набавляю цену. Я преобразился в коммерсанта, и вы сами бы не узнали. Нанял кое-кого из подходящих себе в помощь, но птички очень недоверчивы, и боюсь, как бы не улетели неожиданно».
Бобино со своей стороны пребывал в постоянном страхе. Правда, на пароходе за ними никто не следил, в этом юноша не сомневался. Но он уже имел достаточный опыт, чтобы заподозрить шпионство в Марселе, так как был убежден: враги не сложили оружия. Вот и доктор, навещавший раненого, известил Бобино о полученном грязном предложении, которое он, врач, с возмущением отверг.
Стало ясно, что преследователи приехали поездом и видели, как беглецы сходили с корабля. Хоть бы князь поскорее поправился, и тогда все немедленно уедут в Париж и скроются в его лабиринтах…
О том, на какие средства они станут жить вместе с больным князем, Бобино старался не думать. А душевное состояние Мишеля все ухудшалось. Под действием гипноза он уже почти не переносил даже вида Жермены. Тупая, бессознательная ненависть вытесняла из больной души прежнюю любовь к прелестной женщине, отдавшей ему сердце.
ГЛАВА 12
Ждать, пока князь совсем поправится, Бобино не мог. В Марселе ни он сам, ни Жермена и сестры не могли бы найти заработка.
Южные французы с удовольствием едут завоевывать Париж, но весьма неохотно сами допускают жить у себя уроженцев столицы, те оказываются на юге как в другой стране, среди иных нравов и обычаев, и даже язык южан им словно чужой.
Жермена верила, что в Париже найдет работу, а Бобино твердо надеялся быть принятым на прежнее место, даже если оно окажется занятым, давние товарищи потеснятся и не позволят остаться на улице.
Разумеется, придется вламывать изо всех сил, но зато жить с гордой уверенностью, что существуешь собственным трудом и никому ничем не обязан, и получать удовлетворение от честно выполненного долга.