Секретный узник
Шрифт:
– Понятно, фрау Войте, все понятно. Только лучше молчать об этом.
– Разве я не понимаю, господин вахмистр? Одному лишь вам... И то всего говорить не хотела. Я ведь не убежала тогда из зала, когда Вебер в драку полез. Присела за стойку и все слышала...
Радиограмма полиции
28.2.33
Арестовать нижепоименованных членов Центрального Комитета
Коммунистической партии Германии: 1) председателя партии
транспортного рабочего Эрнста Тельмана, род. 16.4.86, Гамбург, прож.
Берлин, Шарлоттенбург, Бисмаркштрассе, 24, прописан у г-на
Ковальского; 2) редактора Франца Далема, род. 14.1.92, Рорбах, прож.
Берлин, Грейфсвальдерштрассе, 147... 11) секретаря ЦК партии
Вильгельма Пика, род. 3.1.76. Губен, прож. Штеглиц, Шаденруте, 2; 12)
рабочего-металлиста Вильгельма Флорина, род. 16.3.94, Кёльн-Полль,
прож. Берлин, Вернеихснерштрассе, 17, в качестве квартиросъемщика.
Глава 8
ГЕРИНГ И ГЕЙДРИХ
Вечером 2 марта министр-президент Геринг вызвал к себе исполняющего обязанности заместителя начальника прусского гестапо Рейнгарда Гейдриха, шефа берлинского гестапо Дилса и генерала СА Шиля. Первым он принял в своем кабинете Гейдриха.
От бессонных ночей и без того одутловатое лицо Геринга еще более обрюзгло, четче обозначились темные круги вокруг глаз. Но зрачки были расширены и лихорадочно блестели. Взбодренный порцией наркотика, Геринг, казалось, не чувствовал усталости. Движения были четки, даже несколько лихорадочны, в голосе проскальзывали довольные бархатистые нотки.
– Кажется, вы вчера выражали некоторые опасения, дорогой Гейдрих? министр откинулся в кресле и, сцепив пухлые, неестественно белые пальцы, вытянул руки.
– Только вперед! Только вперед! Чем грандиознее спектакль, тем менее заметны ошибки статистов. Главное - это гениальный замысел режиссера. Мир - это воля и представление. Не помню, кто это сказал... Ну да вы, наверное, знаете, Гейдрих.
– Шопенгауэр, экселенц... Что же касается ошибок статистов, то они, к счастью, в пределах нашей компетенции.
– Гейдрих раскрыл лежавшую на коленях папку.
– У обер-брандмейстера действительно обнаружились кое-какие грешки. Пока мы не приняли мер, но в нужный момент...
– Да-да!
– удовлетворенно кивнул Геринг.
– Дальше, пожалуйста.
– Непосредственные исполнители ведут себя несколько шумно, что нежелательно. Рейхсфюрер Гиммлер уже дал это понять. Что же касается коллег из СА, то, боюсь, здесь дурной пример подают люди, которые по своему положению должны бы служить примером для подчиненных.
– Это не наша забота, Гейдрих. Вы же знаете, фюрер принимает близко к сердцу все, что касается его личного друга.
Геринг не назвал Рема, и Гейдрих это отметил. Очевидно, здесь было нечто большее, чем простая ревность к человеку, который стал в свое время начальником штаба штурмовых отрядов, оттеснив при этом Геринга.
– Фюрер вручил мне меч против врагов национал-социализма, - после некоторой паузы продолжил Геринг и, повернувшись в кресле, довольным взглядом окинул недавно приобретенный антик: прикованный к стене топор средневекового палача из города Регенсбурга.
– Поэтому я и говорю своей полиции: стреляйте, стреляйте, стреляйте!
Гейдрих не уловил в этой тираде связи с предыдущим и насторожился.
– Врагов мы будем искоренять без пощады.
– Геринг сделал отстраняющий жест.
– К искренне заблуждающимся применим меры перевоспитания. Мы теперь правящая партия. Цели борьбы остаются прежними, но тактика меняется. К сожалению, часть - уверен, ничтожная часть - старых борцов этого не понимает. Тут нужна разъяснительная работа.
– Понимаю, экселенц. Вожди СА партайгеноссен Карл Эрнст или Эдмунд Хайнес - лучшие люди нации. Случайная, как вы метко выразились, ошибка статиста не может бросить на них тень. Но моя обязанность думать о том, как устранить такие ошибки, раз уж они обнаружились.
– Вы глубоко правы, дорогой Гейдрих! Это наша святая обязанность. От вас у меня нет секретов, и вы знаете, как озабочен фюрер и партия некоторыми нездоровыми тенденциями, которые проявились в последнее время среди наименее сознательных участников национал-социалистского движения. Что у вас?
– Речь идет о так называемом деле Вёля, экселенц. Он состоит в четырнадцатом штандарте СА Берлин-Вест.
– Помню. Он был допущен к участию в операции.
– Совершенно точно, и показал себя хорошо. Но на другой день оказался замешанным в уголовном деле.
– Что именно?
– Ограбление с изнасилованием. К тому же потерпевшая в тяжелом состоянии. С трудом удалось замять дело и избежать широкой огласки.
– Ну, я думаю, это дело его непосредственного начальника.
– Не совсем, экселенц. Группенфюрер СА Карл Эрнст уже наложил на Вёля дисциплинарное взыскание, но это лишь усугубило дурные последствия.
– Говорите яснее, Гейдрих!
– В пьяном виде Вёль разболтал случайным собутыльникам весьма деликатные моменты операции.
– Что?!
– побагровев, взорвался Геринг.
– Кроме того, - бесстрастно продолжал Гейдрих, - он оказался причастным к акции, проводимой штабом СА Берлин-Вест совместно с нашими людьми.
– Арест Тельмана?
– Да, экселенц. Здесь Вёль наделал непоправимых глупостей.
– Птичка улетела?
– Своевременное вмешательство...
– Хорошо. Об этом после. С Вёлем все?
– Нет. Поступили сведения, что он намерен пойти на шантаж и угрожает серьезными разоблачениями.
– Он что, спятил?
– Вчера он был замечен в обществе советника французского посольства Жироду. Беседа длилась сорок минут в кафе Ашингера. О чем шла речь, установить не удалось.
– Ликвидировать.
– Если Рем проявит неудовольствие, вы меня прикроете?
– Само собой разумеется.
– Благодарю, экселенц. К счастью, вмешиваться не придется. Сегодня утром Вёль попал под автомобиль. Водитель скрылся. В крови погибшего найден большой процент алкоголя.
– Моя полиция действует расторопно! А, Гейдрих? Так где Димитров?