Секс, трава, виагра
Шрифт:
– Ты где? – спросил хрипло.
– У бабушки в деревне, – ответила Сашенька, – мы ещё на прошлой неделе с ней договаривались. Ты же знаешь, что я к ней собиралась ехать.
– Точно, – вспомнил Николай, – собиралась. Когда вернёшься?
– Завтра, ближе к обеду, – ответила Сашенька, – мне же в понедельник на работу.
– Хорошо, – ответил Николай и нажал кнопку отбоя связи.
Сашенька положила телефон и посмотрела на бабушку. Буквально несколько минут назад Саша закончила свой рассказ о вчерашнем вечере. И теперь ждала, что ей посоветует её любимая и мудрая бабушка.
Но та не спешила с советами. Помешивала ложечкой в чайной чашке и что-то про себя думала. Наконец, отложила ложечку, встала и вышла из комнаты. Через пять минут вернулась. С двумя лукошками.
– За грибами пойдём, – сказала.
– Так рано вроде для грибов, июль на дворе, – удивилась Сашенька.
– Эти уже растут, – ответила бабушка и добавила: – Штаны надень, чтобы клещи не покусали.
И они пошли в лес.
Домой Сашенька вернулась в воскресенье после обеда. Николая не было в квартире. Он был в гаражной пивной. Но не пил, как в пятницу. Ограничился бутылкой пива. Субботний день был полностью убит головной болью. Не хотелось ни есть, ни пить. Николай весь день провалялся на кровати. Лишь к утру воскресенья состояние организма стало более-менее нормальным. Оделся, прошёлся по двору, свернул к гаражам, захватив с собой пару бутылок пива.
Несмотря на утро, Лёша уже был на месте. Подаренной бутылке пива обрадовался. Угостил таранкой. Посидели. Николай рассказал о своих пятничных подвигах. Лёша его поддержал. Поговорили о женщинах, о жизни. Ближе к вечеру начали подтягиваться мужики. Николай попрощался. Хотелось есть.
Зашёл домой. Разулся. Прошёл на кухню. Сашенька была там. На плите в кастрюле что-то варилось. Пахло вкусно.
– Через пять минут будет готово, мой руки, – тихо сказала Сашенька.
Опухоль у неё прошла, но под глазами чернели два синяка. Зрелище было малоприятное.
Николай помыл руки. Вернулся на кухню. Сашенька налила ему суп. Нарезала хлеб. Вышла. Николай с удовольствием поел горяченького. Налил себе чаю.
Почувствовал слабость. На лбу выступил пот.
«Алкоголь выходит», – успел подумать. Как вдруг желудок пронзило болью. Попытался подняться. С усилием встал. Попытался шагнуть – ноги не слушались. Упал на пол.
– Саша, – прохрипел, – Сашенька.
Пот застилал глаза. Было страшно.
Сашенька зашла на кухню, посмотрела на Николая.
– Сашенька, скорую вызови, – вновь прохрипел Николай, – мне плохо.
Сашенька наклонилась и провела ладонью по мокрому лбу Николая. Взгляд у неё был спокойный, какой-то отстранённый. Выпрямилась. Вышла из кухни.
Николаю становилось всё хуже и хуже. Онемели не только ноги, но и руки. Желудок нестерпимо болел. «Сдохну», – подумал Николай.
Сашенька вернулась на кухню. В руке у неё был телефон. Набрала короткий номер и плачущим голосом начала голосить в трубку:
– Муж отравился. Плохо ему, приезжайте быстрее.
Села на стул. Перед лицом Николая возникли её ноги в старых шлёпанцах.
– Суп ел, грибной. Да, да, – продолжала причитать Сашенька. – Штурманская улица, сорок второй дом, второй корпус, въезд с Пилотной. Квартира сорок. Приезжайте быстрее, пожалуйста.
Встала. Наклонилась над Николаем. У того перед глазами расходились разноцветные круги. Ему было очень плохо.
Скорая приехала довольно быстро – через 10 минут. С помощью Сашеньки сделали промывание желудка. Напоили Николая тёплой водой. Дали какие-то лекарства.
Хотели забрать в больницу. Да Сашенька уговорила оставить дома.
– Я в гинекологии работаю. Умею ухаживать за больными, – сказала пожилому врачу из скорой.
– Ну, смотрите, под вашу ответственность, – ответил он, – если что – звоните. И с грибочками поосторожнее. В следующий раз будете варить, вначале киньте луковицу в суп. Если посинеет, то грибы ядовитые. Старое народное средство.
– Спасибо, – поблагодарила Сашенька.
Проводила бригаду из квартиры. Вернулась в спальню. Николай спал, ослабший.
Проснулся он около 5 часов утра. Хотелось пить. Открыл глаза. Сашенька сидела в кресле рядом с кроватью и внимательно смотрела на него. Комнату освещала настольная лампа.
– Сашенька, – позвал её Николай, – я пить хочу.
Сашенька молча встала, вышла. Вернулась со стаканом воды. Подала. Николай жадно выпил холодную воду.
Сашенька села обратно в кресло, подвинулась вплотную к кровати и, глядя Николаю прямо в глаза, сказала всего одну фразу:
– Ещё раз поднимешь на меня руку – и скорая уже не приедет.
Город брошенных жён
В детстве Эдик был худым и болезненным ребёнком. И вдобавок к этому его дразнили Эдик-педик. Вначале он ненавидел своё имя. Но потом понял, что дело не в имени. Дело в том, как он выглядит и как он позволяет окружающим относиться к нему. И Эдик пошёл в спортзал. В секции бокса над ним посмеялись и послали накачать мышцы. Так Эдик очутился в местной качалке, где тренер составил ему диету, индивидуальные упражнения и жёсткий график занятий. И через полтора года результат был налицо. Из нескладного худого ботаника Эдуард превратился в крепкого накачанного паренька. От прежнего Эдика остался только застенчивый взгляд. Педиком его дразнить перестали. Хотя в секцию бокса Эдик так и не вернулся. Ему было интересно наращивать свои мышцы, самому строить своё тело.
После школы он некоторое время проучился в строительном ПТУ, пока не понял, что это пустая трата времени. Учили там тому, что он уже знал на практике. А тут отец его с кем-то переговорил, и Эдик в течение нескольких дней собрался и уехал на заработки в Чехию. Разнорабочим.
Вначале они строили какой-то двухэтажный особняк в Моравии в какой-то захудалой деревеньке. Этот особняк там был как бельмо на глазу. Потом у владельца особняка, судя по всему, закончились деньги, и их перекинули на стройку Tesko в Прагу. В Праге было веселее. Оплата почасовая. Зарплату выдавали раз в неделю. Из насчитанного 40 процентов забирал себе так называемый клиент. Здоровенный мужик в кожаном плаще, приезжающий на чёрном БМВ. Остальное уходило на оплату общежития, на еду и на проезд до работы и обратно. А также на различные мелкие радости, типа кино или мороженого. То, что оставалось, Эдик делил пополам. Половину отсылал домой, вторую половину нёс в банк и вносил на свой счёт. На чёрный день.