Секториум
Шрифт:
Алена решила: либо барахлит прибор, либо случай нетипичный. Адам повторил замеры и выдал окончательное заключение: это не он. Мы задумались. Пришлось проверить родственников. Иногда свободные слэпы меняют формы. Ни один из родственников на эту роль не годился. От отчаяния, мы пошли по соседям. Одни относились к нам с пониманием, другие — с юмором. Третьи не открывали дверь, и нам приходилось сканировать их сквозь стены. По дому поползли слухи, что здесь работает группа специалистов по паранормальным явлениям. И вдруг однажды к нам в гостиницу самостоятельно пришел подросток. Такой же, как наш первый подозреваемый, только худой и бледный. Представился соседом, назвался Сережей, попросил проверить его
Мы замерили фон — ничего подобного! «Парень решил отдохнуть от школы», — решили мы и посмеялись, но потом обнаружили, что сбилась настройка прибора. Сережа жил в соседнем подъезде, на том же этаже, буквально за стенкой злосчастной квартиры. Балконы сообщались и он, таким образом, ходил в гости к соседскому мальчишке, потому что учился с ним в одном классе и вообще, дружил, но это уже не имело значения. Мы замерили фон прибором, который был у Алены — он также вышел из строя. Об отдыхе пришлось забыть. «Либо этот молодой человек обладает натуральным алгоническим слэпом, — заявил Адам. — Либо он работает на разведку цивилизации, объявившей сигам войну».
Мы немедленно взялись за дело, представились родителям Сережи, как сотрудники Института, и попросили отпустить сына с нами в Москву, поскольку в походных условиях помочь бессильны. Напуганная мать согласилась. То ли на нее подействовала Аленина визитка с учеными степенями — единственный подлинник в нашем собрании липовых удостоверений. То ли Адам применил к ней гипноз. А, может быть, поверила искренним намерениям, потому что ребенок и впрямь выглядел плохо.
Сергей прожил в офисе неделю, стараясь помочь семье друга избавиться от напасти, причиной которой он невольно стал. Нам не удалось погасить его аномальный фон даже стационарной аппаратурой, которая не то что слэпы… человеческую плоть способна растворить до микрочастиц. Полтергейст в одесской квартире продолжался на расстоянии, Адам перепробовал все и, в конце концов, сбил настройки офисного фазодинамика. Мать Сережи стала звонить нам, обвинять в мошенничестве и требовать сына обратно. Контору спасало то, что у несчастной не хватило денег на билет до Москвы. Наш Сережа совсем отощал и поник, когда Семен Семеныч вернулся на Землю лечить супругу Ольгу Васильевну от депрессии. И я, помня его нетрадиционные методы, рассказала историю молодого человека.
Семен Семеныч вник в суть проблемы и не нашел в ней ничего аномального. Для начала он отвез супругу в деревню и прописал ей огородную трудотерапию. Потом вернулся в офис при костюме с галстуком и критически осмотрел Сережу.
— Ну те-с, молодой человек, — сказал он. — Крещен ли ты по православному обряду, как положено?
Сказал и поглядел на изможденного юношу, как на Страшном суде.
— Кажется, нет, — неуверенно ответил Сережа.
— К завтрашнему утру накрахмалить рубаху, пришить пуговицу к воротничку и вычистить ботинки, — приказал Семен и вынул из дипломата детскую Библию. — А сегодня на-ка, прочти сию книжицу.
Утром следующего дня все вместе мы повели Сережу в собор.
— Черт возьми! — ругался шеф. — Неужели мы настолько бессильны?! Неужели все так безнадежно?
Не стоило переживать. Проблема решилась раньше, чем Адам успел починить ФД. Наш юный пациент преобразился. Мы не имели права задерживать парня в офисе, но так сильно привязались к нему, что стали перезваниваться после его отъезда и узнавать, что чувствует он себя прекрасно, читает христианскую литературу и начал новый учебный год с одних пятерок (наврал, конечно), а у соседей (хвала Господу) давно воцарился порядок. Мы даже не запомнили день, когда он впервые появился здесь, наш маленький «отец Сергий», Сережа Басиров. Тогда мы и предполагать не могли, как странно свяжутся наши судьбы.
— Давай предположим, — рассуждал шеф. — Что гиперузлы такой мощности, как мировые религии, возникли естественным образом, в ответ на расслоение индивидуальных слэпов.
— Во спасение мира от хаоса? — уточнила я.
— В обеспечение необходимости удержать человеческий слэп в единой системе. Ведь вашему Сергею оторванный диапазон заменил именно гиперузел. Он же связал бродячий выброс. Беда в том, что макроузлы провоцируют отрывы и расслоения там, где их не должно быть. На уровне матрицы уже очевиден деструктивный процесс…
— Вы считаете, дело в христианстве?
— Нет разницы, Иисус, Магомет или социальные утопии будут сдерживать мир от безумия. Дело в том, что гелиосомный стимулятор извне — наркотик. Не каждый отдельный человек его чувствует на собственной шкуре, а человечество в целом. Человек не может разглядеть в этом явлении тупика. Сегодня затормозится наука, появятся люди со странными формами слэпа, конец света станет доминирующей идеей расы. Что будет завтра — уму не постижимо! Запрещать опыты по клонированию! Это же не укладывается в сознании. Все, что может продлить жизнь, свято и неприкосновенно! Только не для землян. Я не могу понять, для каких целей запущен ваш ментальный фон, фактически, программа самоуничтожения? Мы ищем причину, находим ее и убеждаемся, что это всего лишь следствие чего-то более глобального. Почему не сохраняется ваша история? Решить хотя бы эту задачу и многое станет ясно.
— Вы меня об этом спрашиваете? — удивилась я.
— Кого же мне спрашивать, если не вас, землян? Никакой логики в вашем развитии я не вижу.
— Вот, и Птицелов тоже…
— Я просил его задержаться. Я просил помочь. Их архивы могут содержать сведения о Земле. Он наотрез отказался. Почему?
— Не знаю. Я, также как вы, сначала нахожу решение, потом убеждаюсь, что оно ошибочно. Может, мы не ту проблему решаем?
— Його высказал мысль, что нам, секторианам, здесь находиться опасно. Заметь, не землянам, и не сигирийцам, а всем нам, работающим над проблемой развития.
— Поверьте мне, — повторила я шефу в сотый раз, — фроны пытались освоить Землю. Його знает, о чем говорит. Я уверенна. У них слишком странный интерес к нам. И эти… — я указала на ископаемый череп, стоящий на полочке.
— Это еще одна тупиковая ветвь, — заверил меня шеф.
— Вы собираетесь для нас что-нибудь делать?
— Я? — удивился шеф. — Миссия не располагает такими полномочиями. — Он посмотрел на меня с сожалением, словно извиняясь… — Мы не спасатели. Мы аналитики. Прежде чем делать, хорошо бы знать, что привело вас к такой ситуации.
— Мне кажется, пациент сначала подлежит реанимации, а потом уже разбирательству с причиной болезни.
— Так только кажется. Есть риск, не разобравшись, быстрее загнать пациента в могилу. — Шеф кивнул на пиджак Семена, висящий на спинке стула. Видно, вспомнил ошибки молодости. — Не я здесь хозяин жизни. Я лишь пытаюсь понять, можно ли ваши матричные аномалии заставить работать на вас? Если так, то это должна быть принципиально новая программа развития, не уступающая по мощности мировым религиям. Реализовывать ее нужно с полным пониманием ситуации. Ты веришь, что человечество можно заставить отказаться от старых стереотипов? Ты представляешь, что должно с вами произойти, чтобы можно было формировать мировоззрение с чистого листа? Одно могу сказать точно: если этого не произойдет, в следующем столетии вы будете уязвимы. Раса землян превратится в слэпатических монстров вроде Сережи. Тогда будет повод серьезно опасаться того, о чем предупреждал Птицелов.