Секториум
Шрифт:
Гума носился торпедой по модулям, предлагая свои услуги в качестве уборочного комбайна. Он брался поливать цветы, чистить садовые камни и однажды согласился пожарить картошку для Миши, когда я была занята. Он хватался за любую работу лишь бы не попадаться Индеру на глаза. Никто из секториан с той поры слова поперек от Гумы не слышал, и это устроило всех. Патологический энтузиазм этого гуманоида наконец-то был применен в дело. Теперь секториане боялись, что однажды Гума не выдержит и сбежит от нас. Стены в офисе потеряют
Незаметно я уснула в офисе, а когда проснулась, был день-деньской. Никто из секториан на работу не торопился. Про Володю известий не было. Сириус, вероятно, спал, и мне пора было последовать его примеру, но из лифта на меня выпрыгнул возбужденный Миша. Выбежал в коридор, огляделся бешеными глазами.
— Ксюха не появлялась?
— Нет, спит еще твоя Ксюха.
— С кем спит? Где спит? — закричал он. — С вечера дома не появлялась. Мать всех подруг обзвонила. Она даже в универ не зашла!
— Она сидела вчера допоздна.
— А потом?..
— Погоди-ка, — вспомнила я, — кажется, Имо собирался везти ее на машине.
Также яростно Миша выпрыгнул из лифта в мой модуль.
— Ты ее отвозил? — долетали до меня нервные реплики из комнаты, где спали ребята. — Когда? Дай ключи от машины! Дай немедленно!
Бряцая ключами, Миша вернулся в лифт, за ним выглянул заспанный Имо.
— Что это с ним? — спросил он.
— Ксения сегодня не ночевала дома, — объяснила я.
Мы помолчали Мише вслед. Имо — даже с подозрительным соучастием.
— Ты ведь отвез ее домой?
— Нет, — сказал Имо.
— Куда же ты ее дел?
— Куда просила.
Он пошел одеваться, а я за ним.
— А куда она просила?
Имо оделся и направился к лифту, на ходу застегивая куртку.
— Имо, куда ты дел Ксю?
— Я отвезу, — ответил Имо.
— Отвези, голубчик, отвези! И машина целее будет и Миша… Да проследи, чтобы он вел себя там прилично, слышишь?
Для верности я перезвонила в машину:
— Миша, что бы там ни было, держи себя в руках! Она все-таки взрослая девушка.
— Кто взрослая девушка? — вспылил Миша. — Соплюха малолетняя, вот она кто! — и снова напустился на Имо. — Ты соображай, что делаешь! Нахрена ты хрен знает куда ее повез?! Она же девочка! Де-во-чка! Она же своих мозгов не имеет! Ей же черт знает что в головенку взбредет!
— Это точно, — согласилась я. — Откуда могут взяться мозги у твоей дочери? Это был бы генетический нонсенс.
— Что-то случилось? — спросил Джон, разбуженный нашей возней.
— Ничего. Спи, сынок. Нормальная утренняя бытовуха.
Зареванная Ксю явилась на работу к обеду. Вошла в компьютерную, скинула плащ, подкрасилась немного за монитором, но работать не стала. Она была слишком зла, чтобы работать. Ей надо было поругаться. С этой целью она явилась предо мной на пороге холла.
— Скажите вашему Борисычу, чтобы оставил меня в покое, — произнесла она. — Я буду выслушивать его нотации только по работе и только в рабочее время. В личной жизни пусть до меня не цепляется, иначе мы расстанемся навсегда.
— Ты только ему угрожаешь или всем нам?
— Он меня достал! — всхлипнула Ксю, и косметика потекла ручьями.
— Сядь, не кричи на весь коридор, напугаешь лаборантов.
Обливаясь слезами, она плюхнулась в кресло и стала размазывать пудру по щекам носовым платочком.
— Я знаю, что он мой папашка! Не надо меня дурой считать! Скажите ему, что я знаю, и пусть отцепится.
— Думаешь, он отцепится?
— А что ему надо?
— Чтобы с тобой было все в порядке.
— Со мной и так все класс… было, пока он не влез…
— Ксюша, я, конечно, понимаю, что он виноват перед тобой, но и ты пойми…
— Ничего он не виноват, — рыдала она. — Вы же ничего не знаете! Не виноват он совсем. Ему мамаша запретила. Сказала, милицию вызовет, если он ко мне подойдет.
— Боже мой…
— Когда он деньги приносил, в комнате меня запирала. Говорила, дядька с работы. Я же сразу его узнала, в первый же день! В первую же секунду. Я уже тогда заподозрила, когда вы отчество спросили…
— Почему, Ксюша? Зачем мама так делала?
— А то вы не знаете?
— Я и предположить не могу. Поверь, что я в шоке.
Ксюша не поверила, но реветь перестала.
— Конечно…
— Ей-богу, не знаю.
— Вы не знали, что он преступник?
— Борисыч???
— Почему же он скрывается? У вас же тут шайка, и все прячутся от милиции! Что он натворил? Тоже не знаете?
— Борисыч???
— Наверняка прибил кого-то. Просто так имена не меняют.
— Кто это менял имена?
— Если я расскажу, обещаете молчать? — она придвинулась поближе. — Человек с таким именем погиб во время Афганской войны, а папаша просто выкрал его документы. И не смотрите на меня так. Мы все узнали точно. Тот, настоящий Галкин, давно опознан родственниками и похоронен, а этот…
— Стоп! Как похоронен?
— Откуда я знаю? — удивилась Ксюха.
— Хочешь сказать, что у него есть могила? Ты была там?
— Что я там забыла?
— А мама? Что говорила мама? Что она вообще рассказывала тебе об отце?
— Что он проходимец и негодяй, — призналась девушка.
— Ну, может быть… она по-своему права…
— И еще она сказала, что я — его вылитая копия.
— Наверно, маме виднее. Только я не понимаю, как он мог быть похоронен да еще опознан родственниками? Ну-ка, пойдем, разбираться.