Секториум
Шрифт:
— Издеваешься, — вздохнул Миша.
— Наоборот, радуюсь. Получаю удовольствие оттого, как лихо мы с тобой становимся многодетными родителями. Главное, заметь, без всяких усилий.
— Ну, ни скажи. В отличие от тебя, я все-таки некоторые усилия прилагал.
— Тогда вспомни, где ты их особенно прилагал и поторопись, — посоветовала я.
— А я-то думал, — рассуждал Миша, изучая визитку, — чего это девушка звонить перестала? Вот дура! Могла бы сказать… Да не уж то я такой монстр, чтобы от меня детей родных прятать?
Издеваться над Мишей не было времени. Надо было
— Знаешь, я чего психанул-то? — признался Миша, заходя со мной в лифт. — Я-то думал, что Ксюха с батюшкой Сиром…
— Эту ночь с батюшкой Сиром провела я.
— Не скажи, старуха! Ты дрыхла в офисе на диване, когда Макака повез ее за город.
— Сир в это время дрых за стенкой.
— Ой, не скажи…
С утра следующего дня Володя-старший гулял по офису с новым сердцем, но уходить далеко боялся. Он демонстрировал грудную клетку, рассказывал, как Индер вскрыл ее, словно старый чемодан, выдрал сердце и шлепнул в раковину так быстро, что Володя сначала услышал шлепок, а потом отключился. Швы рассасывались, Володя с наслаждением курил, а пришедшее в негодность сердце висело на подставке для мыла над той же раковиной, потому что Володя никому не позволил его убрать. Что с ним делать — было теперь главной Володиной проблемой.
— Если в банку законсервировать, — спрашивал он, — наверно, испортится?
— Вовка волнуется, — отвечала я. — Хочет знать, когда ты выйдешь из больницы.
— Хоть сейчас, — храбрился дед, но от лаборатории все равно не отходил. — Изверги, не пускают. Я-то что! Я как огурец!
Главный «изверг» появился в коридоре и заметил своего недавнего пациента.
— Положи сигарету, идем… — сказал он. — Последний раз. За болвана.
— Не, — уперся Володя. — Мне за болвана нельзя. Я того… реабилитацию прохожу.
— А их преподобие?.. — Индер указал на дверь гостиницы, где обычно находился Сир.
— Не советую с ним связываться, — ответила я за Сира.
— Ирина, идем… Не на деньги, ради компании.
— Индер, если не отстанешь по-хорошему, я попрошу Мишу сыграть с вами на деньги.
Индер испарился. Никто в Секториуме с Мишей на деньги не играл, а за «просто так» Миша не соглашался. Игры его напрягали. Он не умел расслабиться, автоматически держал в голове все карты, успевал за ход просчитать сотню вариантов и, если был шанс, никогда не упускал его, но при этом хитрил, мошенничал, блефовал и обижался, когда не шла карта. «Кто так делает! — жаловался Индер. — Ты его не успеешь научить, а он тебя уже обыграл. Кому это надо?» К счастью, Миша не любил играть даже в интеллектуальные игры. В шахматы — его зашкаливало, как допотопный компьютер. Мише не хватало опыта и выдержки, но если он шел на принцип — обыгрывал всю контору, включая сигирийцев. Только сегодня блефовала я, Миша не стал бы играть даже на большие деньги.
— Пошел собирать урожай, — объявил он после завтрака, и целиком посвятил себя поискам потомства. — А насчет Ксюхи… передай шефу, чтобы не волновался. Девка бестолковая до невозможности. Вся в мать. Точная копия.
Именно эту мысль мне захотелось проверить. Я пошла в компьютерную, где в одиночестве трудилась Ксю.
— Играешь в преферанс? — спросила я.
— Нет.
— Пойдем, Индер тебя научит.
— Так, я же… — она хотела сказать «работаю».
— Пойдем, пойдем. Познакомишься с ними ближе, посмотришь лабораторию. Просто так они тебя туда не пустят.
Ксению удивила моя настойчивость.
— А если придет Борисыч?
— Не придет.
— Куда вы опять меня тяните, Ирина Александровна? — спрашивала она, но шла. Это радовало. Некоторая доля авантюризма от папы ей перепала.
— Красивая девка, — сказал Володя, когда я вернулась в холл. — Серега, кстати, о ней спрашивал.
— Спрашивал? С какой стати? Почему спрашивал?
— А что? Дело молодое.
— Еще раз спросит, напомни, что она Мишина дочь.
— У него своя девка-то есть?
— Не знаю. Мы эту сторону жизни не обсуждаем.
— А у него она есть, жизнь-то?
— Тоже не знаю.
— Что за мужик? Ни семьи, ни крыши над головой. Проповедник, блин, ёлы зеленые! Все проповедники вон, глянь, как устроились… Серега чем хуже? Что ж и с красоткой не погулять?
— Володя! Тебе болтать-то не вредно?..
Володя затушил окурок.
— Я только сказал, что красивая у Мишки девчонка, хоть и похожа…
— Мишка тоже далеко не урод…
— Ну, это тебе видней. Я только сказал, что похожа.
— Посмотрим, насколько похожа.
Долго ждать не пришлось. Ксения вышла из лаборатории с мешком в руках. В мешке было что-то тяжелое. Она понесла это в компьютерную, а я, сгорая от любопытства, пошла за ней. Гора мелочи с грохотом вывалилась на стол.
— Во что вы играли? В дурака? — удивилась я. — На всю кассу?
— В дуру… — Ксюха морщилась, разгребая кучу. Ничего пригодного для использования в ней не нашлось, разве что старый рубль с портретом Ильича. — Ваши длинные гуманоиды оборзели, — сообщила она. — Они всех землян считают идиотами или только новых сотрудников?
— Боюсь, что уже не считают.
— Хлам один… — ворчала Ксюха.
Действительно, чего там только не было: от советских медяков до карточек кипрского банка. Видно, длинные гуманоиды неоднократно вздули Петра и чувствовали себя героями. В той же коллекции оказался жетон метро, пивные крышки, значок «Слава КПСС» и латунная медалька в честь тридцатилетия какой-то помпезной конторы. И это еще не все. Кто из наших умудрился проиграть гуманоидам пуговицу от шинели и блямбу почтового сургуча? И как гуманоиды слопали фуфло, будучи профессионально адаптированными в цивилизации? Не иначе как в пылу азарта.
— Все! — заявила Ксения, собрав на ладонь ценные железяки. — Можете меня поздравить с первой зарплатой. Остальное сдайте в металлолом.
— Давай лучше спрячем, — предложила я. — Кто знает, когда пригодится.
Мы обрушили «сокровища» в ящик стола, дождались, когда утихнет эхо. Ксения надела плащ.
— Проводите меня до лифта, — попросила она. — Не хочу столкнуться с вашим батюшкой.
— Почему? — удивилась я и столкнулась с шефом, который как раз появился в фойе.
— Где твои дети? — спросил шеф.